Чудовищный секрет Авроры 2, или Магистра не гладить!

– Ух, сколько тут всего! – восторженно заявила, чуть не запустив лапку, куда не положено. Точно, они ведь теперь только для юношей.

Меня чуть оттеснил Алекс Расков и без раздумий вытащил себе синюю орхидею. Пожал плечами и что-то прошептал на ухо Эйнару. Тот сильнее нахмурился и потянулся… к симпатичной темно-зеленой веточке эвкалипта. Но тут же одернул руку, как от огня.

– Бери. Красивая, – азартно закивала.

– Аврора! Я сам решу, – насупился гоблин-полукровка. – А потом нам бы поговорить, да?

– Придется, похоже, – я шумно вздохнула.

– Ты ведь не откажешь мне в возможности сопроводить тебя на Рождественский бал? – он прямо посмотрел мне в глаза. Ничего себе завернул. – Целый день тебя пытаюсь найти. Безуспешно.

Немудрено. Если я не хочу, чтобы меня нашли, обычно так и случается. Папенька исключение.

– В возможности не откажу, – я неуверенно повела плечом. – Только давай все… эмм… разговоры оставим на вечер, ладно? Мне еще за платьем нужно успеть сбегать.

Эйр отрывисто кивнул. Зеленоватая гоблинова лапа снова потянулась к корзине. На этот раз она нацелилась на пышное соцветие голубой гортензии. Я задержала дыхание: возьмет или нет?

– Этот, пожалуй, мой, – хмыкнули позади, отодвинули меня за талию в сторонку и перехватили гортензию. Пальцы Дорохова возмущенно сжались в пустой кулак.

– При всем уважении, магистр…

– Вы слишком долго думаете, господин Дорохов. Выберите другой, – равнодушно отбил Салливан и, хищно сжимая бедное растение, развернулся ко мне. Наглые серые глаза посмеивались. – Как считаете, Карпова, мне пойдет? Вы, насколько я помню, хорошо разбирались в современных модах.

– Розовый вам больше к лицу. Насколько я помню, – насупилась я.

Руки привычно потянулись к воротнику белой рубашки и заломили его так, как надо. Раз уж мы тут о модах.

– Все же думаю, голубой актуальнее. К глазам, – прохрипел Рандор, оттесняя меня от корзины к подоконнику.

– У вас серые.

– Правда? – он поймал свое отражение в окне и усмехнулся. – И верно, Карпова. Спасибо, что напомнили. Как ваше самочувствие? В последний раз, когда я вас видел, вы были вот такого цвета.

Он помахал перед моим носом бледно-голубой шапкой гортензии. Я скривилась: падая ему в лапы, я все же надеялась, что не выгляжу, как утопленница!

– Чувствую себя прекрасно, – с утроенным оптимизмом заявила я. – Выспавшейся, отдохнувшей и готовой к новым…

– Неприятностям? – фыркнул шурхов тролль. Серые глаза смотрели серьезно. И как-то уж слишком проницательно.

Я стушевалась и не придумала ничего лучше, чем промолчать, медленно развернуться и пойти к выходу. Бал через три часа, а у меня ни прически, ни платья, ни твердой почвы под ногами!

Снаружи погода сходила с ума. Едва я вышла на порог Академии, щеки и ресницы облепило белыми хлопьями. Плащ и вовсе чуть не сдуло порывом. Я поплотнее натянула на уши капюшон и двинулась к Заповеднику. Нужно навестить шмырлов и Сажельку, познакомиться с Сафором, а затем успеть за платьем и…

– Аврора Андреевна! Какого тролля вы вылезли на мороз! – окрик Главного Стража достиг моих ушей одновременно с завывающим ветром.

– Надо… В Заповедник… – отфыркиваясь от снега, сыплющегося с неба белой стеной, объяснила Макферсону.

– Не надо вам сейчас в Заповедник, княжна, – прорычал он, как и я, борясь со стихией. Меня ухватили под локоть и развернули обратно к Академии. Ветер ударил в спину: тоже подгонял. – Сажель в порядке, мы с ней вчера пересеклись. И шмырлы ваши все на месте, ровно пять штук.

Эх, жаль: значит, до сих пор не размножились.

Меня затолкали под навес, защищавший парадные ступени от непогоды. Энди недовольно оскалился.

– Ваш отец этого, конечно, никому и никогда не покажет. Но он места себе не находил, пока вы плутали в лабиринте, Аврора Андреевна, – он поправил на мне капюшон. – Сегодня первый день, когда вам разрешено официально покинуть больничное отделение. Прошу, сделайте все возможное, чтобы ничего не взорвать. И ни во что не вляпаться. И…

– Я вас поняла…

– Я не договорил. Ваша мать не любит снег, а ректор без особого восторга относится к Рождеству. У них есть на это веские причины. И лучший подарок, который вы можете им сделать…

– Да поняла я, господин Макферсон! Есть отменить все неприятности! – я бодро похлопала мужчину по плечу, перекрикивая воющий ветер.

Из нагрудного кармана его синего форменного пальто выглянул цветок. Крепкий бутон темной, почти черной розы. Энди, проследив за моим взглядом, неловко закашлялся и спрятал сокровище поглубже.

– Вам он пойдет.

– Я знаю. И тем не менее это лишнее. Я не планирую его надевать.

– Как это не планируете?

Я снова засунула нос в его карман. Цветок смотрел из темноты грустно и одиноко.

– Я не иду на бал: сегодня мой пост, – пояснил Макферсон. – А даже если бы шел, это было бы… неуместно.

Я мысленно закатила глаза. Ну-ну! А раздеваться посреди леса и доводить девушку до икоты своим голым… спиной – это, значит, уместно.

– Но вы его взяли, – напомнила стражу, обвинительно сдвигая брови. – Единственный черный цветок во всей корзине! Не самый, знаете ли, популярный оттенок…