Чудовищный секрет Авроры 3, или Дочь ректора все объяснит

– Человек, живущий вечно, обладающий мудростью веков и одаренный магией… чем не бог, дорогуша? – ухмыльнулся Бехтерев. – Можешь встать рядом со мной, твоей молодости надолго хватит.

– Встать рядом с вами? – я удивленно поперхнулась. Мы вроде и так рядом стояли. Но что-то подсказывало, что похотливый упырь не про это. – Вы женаты, сэр. На матери Микаэллы.

– Когда мы станем богами, я смогу иметь столько женщин, сколько захочу, – счастливым котом, налопавшимся самой отборной сметаны, заулыбался упырь. – И ни моя истеричная женушка, ни кто-либо другой не посмеют сказать и слова. Вот что такое настоящая власть.

Я поморщилась, с трудом напоминая себе, что пока в ответе за этого отравленного и обезволенного упыря. А то бы так и бросила в озере, пускай поищет себе бессмертие в его глубинах.

Блэр в молодости хотя бы имел какие-то идеалы. Он искал для мира спасения, пусть и грязными, отвратительными методами. Этот же червь, скользкий, мстительный и жадный до власти, больше походил на обиженного мальчишку, решившего со всеми поквитаться, чем на бога. Гнилое яблоко, нашедшее свою яблоньку в роду Вяземских не по крови, так по духу.

По ту сторону ящиков раздалось всасывающее хлюпанье портала и чьи-то шаркающие шаги. В щель между досок увидела Вяземского. Вот гадство!

– Молчите. Замрите. Не слушайте, – прошипела покладистому Бехтереву, и тот застыл отрешенной куклой.

Рабочие подошли к старому, до костей истончившемуся графу и низко поклонились. Физиономии у них были виноватые, сожалеющие.

– Рассказывайте, – велел самопровозглашенный «опекун». – Что стряслось? Вы выдернули меня из постели.

И почему отец его просто не прибил на подлете к Академии? Одним Кощеем меньше. Да никто бы о нем не горевал!

– Боюсь, у нас плохие новости, мой граф, – взял слово тот, что повыше. – Питательный бульон пробудил жизнь только в одном из четырех яйц, что были доставлены. Остальные все еще окаменелые, и вряд ли это изменится.

– Но одно подает признаки жизни? – нахмурился граф.

– О да, и еще какие! – закивал второй, придерживая сачок. – Избавиться от пустышек?

– Не стоит. Пусть лежат, где были, а новость пока останется между нами, Фэйр, – задумчиво пробормотал Вяземский. – Не будем расстраивать «акционеров». Не хочу заранее печалить леди Девенпорт, доктора Сингха и своего зятя… После подыщу правильные слова, чтобы объяснить, что тварь вылупилась только одна. И у нее лишь одно свежее сердце, что можно проколоть, повергнув Великого Зверя в бою…

Хоть голосом граф и изображал сочувствие, но я видела, как по морщинистому лицу расползается довольная ухмылка. Его план работал.

– Значит, в новом мире будет только один бог, – поклонился высокий. – Вы уверены, что справитесь с тварью, мой граф?

– Она будет хилой… – махнул рукой Вяземский. – Нынче все животные хилые. Поторопите Зверя, добавьте заряда в артефакты.

– Но оправдан ли риск? Столько энергии! – удивился мужичок с сачком. – Не лучше ли возвращать к жизни вымершее существо постепенно, аккуратно, своим ходом?

– У меня нет времени ждать, – неприязненно дернул плечом граф. – Все эти артефакты, древние накопители, камни концентрации… Мой род не зря копил их веками. Не ради шутки! А для того лишь, чтобы однажды, когда придет час, подарить величие потомкам. Мне завещали не побрякушки, а вечность. И я ее не упущу.

***

Дождавшись, пока старик наглядится на черные яйца и покинет купол, я позволила себе вдохнуть полной грудью. Уфф!

Кошмар какой! Мало того, что чуть не попались, так еще от самодовольных речей графа дурно сделалось. Меня подташнивало и шатало, будто мы с упырем распили приготовленное зелье на двоих.

Чьи это яйца? Что за рецепт бессмертия и причем тут сердце зверя, поверженного в бою?

Вряд ли такой же ритуал, что в свое время провернул Блэр. Плоть графа дряхловата, а потомков-мужчин у Вяземского нет. Только Микаэлла, но, при всем моем неуважении, вряд ли она захочет добровольно таскать в себе дух дедули.

Я вытолкала Бехтерева из шатра и за рукав потянула к лесу. Мне нужно было продышаться, а его персональная экскурсия по вверенной территории только началась. Не зря же мы с девочками так старались? Даже Пиркинс Устав нарушила, а это дорогого стоит.

– Ну что, красавица, теперь поужинаем? – лениво уточнил упырь, почесываясь рядом со мной.

При всей своей трагической зеленоватости «господин ректор» как-то умудрялся стоять на ногах. И даже пытался распускать руки. В те редкие минуты, когда не чесался.

– Угум, – промычала задумчиво, открывая ворота Заповедника и устремляясь в сторону леса.

Туда, где в еловой гуще скрывались вольеры крупных животных. Ключик от камнехвостов позвякивал в кармане, спрашивая, уверена ли я в своем плане. И уговаривая повернуть назад.

– Аврора… к чему так петлять… меня устроит любая сторожка, – сально ухмыльнулся бледно-зеленый гад из темноты. И потянул ко мне скользкие лапы, покрытые красными пятнами. Увидишь такого в ночи – на неделю сна лишишься. – Поверь, я так голоден, что даже не замечу твоего смущения…