Чуха

Местное солнце нещадно палило, жадно всасывая жизнь. Каждый шаг отдавался тупой болью в колене и острой — в боку. Груз оказался нелегким. Еще и ноги увязали в пыли — каждый шаг давался с трудом. И респиратор. Он явно не предназначался для интенсивных физических нагрузок. Каждый вздох отдавался огнем в натруженных легких. С трудом разлепляя запекшиеся губы, Матвей время от времени бубнил в респиратор:

— Ничего, Чуха! Дойдем!

Навигационный локатор отчаянно попискивал, с трудом цепляясь за ускользающие сигналы. Иногда он вдруг указывал в другую сторону. На размышление сил не оставалось, и человек брел по новому маршруту. Потом возвращался на линию, повинуясь капризному прибору.

Пыль… Легкая, вязкая… Красные круги перед глазами… Матвей пощупал импровизированный тюрбан. Головной убор основательно просох. Вот сейчас только не хватало схлопотать солнечный удар. Тогда Чухе точно не выжить. Пилот вытащил из сумки флягу. В горле как-то моментально пересохло. Пить! Нет, сперва немного смочить тюрбан, а потом пить.

Дело к вечеру. Солнце тут совсем не садилось и жарило сутками. Но глубокой "ночью" тут становилось более-менее комфортно, относительно "дня". Недолго, но часа полтора относительной прохлады получалось.

Тяжело идти и невозможно дышать. Черт с ней, с пылью. Дышать! Матвей сорвал респиратор и вышвырнул его в пыль.

— Мало тебе диковинок? Лови еще одну!

Та с удовольствие проглотила очередной артефакт.

Мысль о том, что для будущих поколений припасен такой забавный сюрприз, неожиданно заставила улыбнуться. Дышалось теперь гораздо легче, хотя в горле першило. Шаг, еще… На линию навигатора смотреть не хотелось. Тем более — на цифры. Там расстояние могло за секунду раза два измениться со ста метров до ста километров. От этого сразу за надеждой наваливалось отчаяние и опять в боку начинала ворочаться раскаленная спица. Да и колено, так его разэдак… Впрочем, он уже не мог его согнуть. Если только чуть-чуть…

— Держись, брат! Добредем!

От произнесенных в слух слов горло разодрал кашель. Матвей сплюнул. Снова противный привкус во рту. Кровь почему-то все не унималась. А, черт с ней!

Пыль под ногами неожиданно дрогнула, ухнула, потащила в яму. Справа выросла стена, отшвырнув человека в сторону, словно пушинку. Матвей приземлился на больной бок и покатился, подгоняемый ураганом. В глазах потемнело. И эта кровь во рту еще… Откуда она там набирается-то?

Матвей сел, потряс головой, стараясь отогнать боль, снял рюкзак и заглянул внутрь "морозилки". С Чухой вроде нормально: свернулся клубком и уперся шипами в металлические стенки. Крови не видно.

— Живой? Молодчина! Добредем, я тебе шикарную похлебку сделаю! Хочешь уху? Ты ведь не пробовал уху, да?

Чуха неподвижно застыл колючим комком на дне.

— Дрыхни, дрыхни! Сейчас это самое лучшее для тебя.

Матвей закашлялся и сплюнул, тягучая слюна повисла на подбородке. Пилот машинально вытер ее тыльной стороной ладони и уставился на красную полосу. Кровь, черт ее, течет и течет. Не уймется никак Наверное, от жары что-то не хочет заживать.

— Ладно! — повторил он. — Я потом тебе расскажу про уху. И угощу. А ты оценишь, договорились?

Ежик опять промолчал. Матвей закрыл контейнер и взглянул на индикатор. Блок подзарядки хоть и старался вовсю помогать бороться "морозилке" с местной жарой, но силенок не хватало. Заряд опустился уже на четверть. Судя по состоянию Чухи, к блоку зверек еще не подключался, и если очнется… А может, и лучше, пусть очнется! И перекусит. А там можно будет что-то придумать.

Яма… Здоровая, кстати! Пыль текла с краев, заполняя провал. К стенке Матвей уже практически полз. Дышать было нечем. Это там, в метрах полутора над поверхностью пыли немного, а здесь густо.

— Сволочь!

Кашель. И снова кровь на губах. И спица в боку ставшая уже раскаленной кочергой, что неведомый палач крутит туда-сюда.

Пилот снял с головы тюрбан и замотал рот. Дышать легче не стало, но хоть кашель перестал. Край обрыва под стекающей пылью невысоко. Чуть больше метра. Будто провалился кусок поверхности. Может быть, так оно и есть.

Матвей снял рюкзак, с трудом поднял его, получив в бок вспышку сверхновой, и сунул под пылевой поток. Затем попытался забраться сам. Не вышло. Сделав пару шагов вправо, ощупал верх. Вроде бы немного ниже. И все равно, сил подняться не хватало. Вытащив нож, Матвей принялся на ощупь резать в стене ступени. Трех вполне хватит, если заставить колено согнуться хотя бы раз. Воткнув нож в почву над обрывом, пилот осторожно вставил ногу в углубление. Бок показался щекоткой, когда свою арию исполнило колено. Под закрытыми веками плескался огонь, в ушах стоял ватный звон, мысли смешались.

— А-ах!

Стиснув зубы, Матвей выпрямил ногу и подтянулся. Дальше прошло легче, боль притупилась, перестала хлестать по нервам.

Перекатившись, пилот с трудом встал. Шум отступал, огонь сменился красными кругами. Тут можно было дышать. Тюрбан на голову, немного воды…