Чума

Похоронная процессия — еженедельный элемент пейзажа каждого русского городка. Хорошо, если в неделю — одна, не мор. Просто… живут здесь так. Заберитесь на колокольню, гляньте окрест. Не ворогов вдалеке выглядывать, не купцов богатых заморских. Под ноги гляньте. На улицы, концы, посады. Здесь — несут, здесь — кладут, тут — отпевают, там — поминают. Во всяк день вы видите рядом, на версту места не более, чью-то смерть. Бессмысленную. Ничем, кроме промысла божьего, не обоснованную.

«Я вас всех любила и никому дурного не делала…».

Впрочем, вы правы: далеко не во всех гробах — женщины. В большинстве дрог — маленькие гробики. Детские. Вам полегчало? Мир стал светлым, безоблачным? Попробуйте представить себе состояние женщины, которая сама только что чуть не умерла, как умирают её сверстницы-подруги. А теперь гробик с её ребёнком опускают в яму.

Почему? — Одни убеждали Земмельвейса, что хирургическое отделение пользовалось дурной славой и роженицы поступали туда, испытывая страх. Другие обвиняли католического священника, ходившего с колокольчиком, который расстраивал роженицам нервы. Говорили об особом контингенте — преимущественно бедные. Заявляли о грубом исследовании рожениц студентами и стыдливости женщин, которые рожают в присутствии мужчин…

Клиники принимали поступающих по очереди, через день, и смертность объясняли причинами телурическими (положением планет). А венские жительницы без всякой астрономии шли на обман, имитируя наступление родовых схваток, чтобы попасть в «правильный» день, в нужную клинику.

Явилась высокопоставленная комиссия, приняла решение. По имеющимся представлениям — абсолютно абсурдное. Комиссия постановила уменьшить вдвое количество практикующих в клинике студентов-иностранцев. Смертность за три месяца снизилась в 7 раз.

Не надо думать, что в Венском университете массово обучались «мигранты из стран Азии и Африки». В ту эпоху в том месте студент-иностранец, преимущественно, итальянец, француз или поляк.

Другой пример: с введением патологической анатомии как обязательной дисциплины смертность от родильной лихорадки выросла в 5 раз.

Деталь пед. процесса: хирурги обучались своему ремеслу на трупах, акушеры — на муляжах.

После смерти друга от сепсиса, догадавшись о причине, Земмельвейс писал:

«Один бог знает число тех, которые по моей вине оказались в гробу. Я так много занимался трупами, как редко кто из акушеров… Я хочу разбудить совесть тех, кто еще не понимает, откуда приходит смерть, и признать истину, которую узнал слишком поздно…».

«Я хочу разбудить совесть тех…» Прежде всего он разбудил свою. Пинок стыда обострил интеллектуальные способности. Он сумел, видя цифры, понять их и сделать практические выводы.

15 мая 1847 года грянул гром. В форме тазика и рукописного объявления на дверях университетской клиники:

«Начиная с сего дня, 15 мая 1847 года, всякий врач или студент, направляющийся из покойницкой в родильное отделение, обязан при входе вымыть руки в находящемся у двери тазике с хлорной водой. Строго обязательно для всех без исключения.

И.Ф. Земмельвейс».

Так родилась антисептика. К этому моменту Земмельвейс не успел проработать врачом и года.

«Анатомический театр является единственным местом, где студенты могут встречаться и проводить время в ожидании вызова в акушерскую клинику. Чтобы убить время, они нередко занимаются на трупах или с препаратами… когда их вызывают в клинику на противоположной стороне улицы, они отправляются туда, не проделав никакой дезинфекции, часто даже просто не вымыв руки… Студенты переходят улицу, вытирая руки, еще влажные от крови, носовыми платками, и прямо идут обследовать рожениц… на собрании врачей клиники медицинский инспектор Граца воскликнул: „В сущности говоря, акушерская клиника представляет собой не что иное, как учреждение для массовых убийств…“»