Чумная крыса

Потому Мелоди дымила как печка, словно пришла в этот мир прямиком из шестидесятых позапрошлого столетия. Ее ООС голосом Фредди Меркьюри не забывал напоминать ей об этом дважды в день – когда женщина собирала себя после трудной ночной смены или бурного отдыха и когда возвращалась снова. Мелоди затыкала ее, отправляя пустую смятую пачку в мусорное ведро и сдергивая пленку с новой. Она не боялась рака легких. Если новый мир и создал нечто стоящее за последнюю сотню лет, так это лекарство, способное спасти человечество от самых беспощадных болезней. В основном же, капитан полиции не могла спорить с нынешним «парнем по ту сторону стола».

Парню на вид и по документам было слегка за сорок, лицо и плотно сбитая фигура говорили, что он не злоупотребляет посещением фитнес-центра, при этом Мелоди не могла назвать его толстяком. Месяц на тренажерах и сбалансированное питание – этого достаточно, чтобы избавиться от лишних килограмм и привести себя в форму. Так она думала, вытягивая из него детали совершенного преступления. За девять лет работы в отделе Мелоди научилась разделять мысли на профессиональные и личные, и, наблюдая за поведением Поупа, она отмечала его проколы, волнение, страх, основываясь на визуальном моменте. Другая же часть ее сознания фиксировала, что внешние данные, даже щетина, нисколько не уменьшают его привлекательности.

Все люди, каких приходилось встречать Мелоди, так или иначе оказывались либо безобразны, либо красивы. Спроси ее кто-либо, на чем именно она основывается, делая подобные выводы, женщина вряд ли нашлась бы, что ответить. Разве пластический хирург не способен исправить все мельчайшие недочеты, какие допустила природа, и разве лицо «того парня» не идеально с точки зрения пропорций? Собирая материалы, прорабатывая технику ведения допроса, для каждого индивидуально, ведь она, мать его, профи, Мелоди никогда не знала, кто окажется на этот раз в комнате допросов. Она действовала, словно сапер на минном поле, и если обвиняемый был безобразен, ничто не мешало ей вынести обвинительное заключение. И среди этих чаще оказывались те, кто проявлял эмоции категории А: ненависть, агрессию, панический страх на фоне полного отказа от тиморакса, а бывало и такое. У них словно дамбу прорывает. Оказавшись посреди годами сдерживаемого страха, человек способен сойти с ума. «Чердак подорвало» – хочется написать в заключении, но руки сами выводят предписанную формулировку. И все же, встречаются исключения. Другое дело – категория Б.

Эдвард Поуп, человек, который плакал. Так она называла его про себя, изучая обстоятельства и стряпая дело. Человек, который по-крупному вляпался в дерьмо и раскис, как сказал бы житель третьего уровня.

Отложив написание заключения на завтра, а процедура позволяла ей сделать такое послабление, капитан направила машину на стоянку, а сама неспешным шагом прошлась до ближайшего даун-лифта, выбрав на приборной панели самый низ. Конечно же, конструкция возила людей и вверх, но для жителей первого уровня на сленге существовало только это слово. Для тех, кто обитал у самой земли, в ходу была «лестница в небо». По забавному стечению обстоятельств точно так же называли новый синтетический наркотик, на котором сидела добрая половина низов.

Мелоди употребляла оба понятия.

В просторной кабинке, больше похожей на грузовой лифт, отправлявший тела из операционной прямиком в морг, пахло хлором, сквозь который пробивалось едкое амбре миазмов и блевотины. Вокруг панели с кнопками и в нижних углах краска вздулась. В тех местах, где ее не было (облупилась сама или ободрали пассажиры), металл расцветал ржавыми язвами и крошился. Вся конструкция во время движения издавала стонущие и грохочущие звуки, словно приводилась в движение с помощью рабов. «Или она мчит меня прямиком в преисподнюю» – с усталой ухмылкой подумала Мелоди, коснувшись спиной задней стенки, и запрокинула голову вверх. Оба завета, ветхий и новый, не выдержали обновленной цензуры и были беспощадно переработаны. Религиозные взгляды даже самых упертых фанатиков претерпели большие изменения, однако сама вера каким-то образом избежала стандартизации и включения в число запрещенных эмоций. Убаюкиваемая вибрацией лифта, Мелоди следила за тараканом, шуршащим хитиновыми лапками по поверхности двери. Его вытянутое коричневое брюшко намекало на то, что это самка, готовая в скором времени отложить яйцо с маленьким белесым потомством где-нибудь в укромной нише. Ничто их не убивает. Говорят, случись крупная ядерная катастрофа, на земле останутся одни тараканы. Тараканы и религия, мутирующая, подстраивающаяся под внешние обстоятельства и государственные перевороты вне зависимости от их причин и следствий.