Чумная крыса

От осознания подобной картины захватывало дух. Поуп пытался вспомнить, есть ли подобное чувство среди запрещенных, но никак не мог подобрать синоним. Не страх, иначе древнейший инстинкт, так успешно подавляемый тимораксом, приказал бы держаться подальше от края. Совершенно некстати в голове возник образ ремонтника, единственный, каким он его запомнил – лежащим на капоте со свернутой шеей. Страх высоты, возможно, заставил бы его проверить крепления, прежде чем лезть на леса, или купить новую страховку взамен износившейся старой. Сколь мизерная оплошность стоила жизни человеку, которого ждали дома?

Поуп шумно выдохнул, пытаясь отмахнуться от назойливых мыслей. Большая часть стульев уже была занята зрителями, а по лестнице на крышу прибывали все новые. Мужчина отвлекся, разглядывая их, отчего-то прятавших лица, когда перед глазами возник худощавый человек и взял его за плечи

– Спасибо, что пришли. Мы делаем важное дело, – произнес он, широко улыбаясь.

– Интересное место, – пробормотал Поуп, испытывая дискомфорт от его излишне радушного приема.

Человек, должно быть, организатор уличного кинотеатра, носил черный кардиган с длинными полами поверх такой же водолазки, и свободные брюки-шаровары. Его водянистые глаза, аккуратная бородка и распущенные длинные волосы отчего-то показались мужчине знакомыми. Правда, он так и не смог вспомнить, знал ли его прежде или же кого-то похожего.

– Мы рады каждому новому члену. Прошу занимайте свое место, сеанс скоро начнется. Горячий чай каждый наливает сам. Теплые пледы, на случай если вы замерзнете, вон там, – сообщил он все так же приветливо и тут же переключился на другого гостя.

Поупа должны были насторожить его слова. Нет, радость не входила в перечень запрещенных эмоций, а ее проявления допускались в определенных пределах и все же слышать «мы рады» было непривычно. Он занял пустующее место в седьмом ряду, ближе к краю, оставив еще три стула пустующими, но и их вскоре тоже заняли. А затем безо всяких приветственных речей и анонсов начался киносеанс, продлившийся без малого три часа.

Три часа, перевернувшие жизнь Эдварда Поупа, законопослушного гражданина, и приведшие его в комнату для допросов с последующим судом и вынесением приговора. Три часа, проведенные за просмотром киноленты, где герои влюблялись, ссорились, опасались за здоровье близких, оплакивали умерших и отдавали собственные жизни на фоне невероятных приключений, чтобы спасти тех, кто им дорог. Три часа о простых вещах, ставших запрещенной фантастикой после принятия и проведения Реформации населения.

В какой-то из сюжетных поворотов Поуп поймал себя на мысли, что в его глазах скопилась влага. Так много влаги, что она, не имея иного выхода, стекала тонкими лентами по щекам. Мужчина оттер их и просушил ладонь рукавом пальто, попутно понимая, что продрог. Пару бутылок пива, купленных по дороге сюда, он прикончил на первой половине фильма, но встать и налить себе горячего чая или взять плед ему даже не пришло в голову. Происходящее на экране полностью захватило сознание.

Прежде, чем фильм закончился, а экран погас, Поуп еще дважды тер лицо, даже не понимая, что это слезы.

– Вы участвовали в организации нелегального кинотеатра? – голос Сприн грубо и бесцеремонно возвращал его к реальности. – Знали кого-то из тех, кто там был?

– Нет, я же сказал. Совершенно незнакомые лица, никто не называл имен и не говорил со мной, – пожал плечами мужчина.

– А тот человек, что приветствовал вас? Как он выглядел? Сможете описать? – капитан навалилась на стол, одной рукой упираясь в подбородок.

– Возможно, не знаю… Я видел его лишь однажды, больше мы никогда не…

– Постарайтесь вспомнить.

– Послушайте, я устал, ничего не ел с самого полудня. Мы здесь уже несколько часов и, простите меня за прямоту, прямо сейчас мне бы хотелось отлить, – Поуп сверлил ее взглядом, прекрасно понимая, насколько шатким было положение.

Проявление чувств категории А подразумевает немедленное заключение под стражу до самого суда. Категория Б имеет больше послаблений, а значит он сможет вернуться домой, отправить сообщение родственникам, друзьям, коллегам, попрощаться со всеми, с кем посчитает нужным, прежде чем за ним вернутся полисмены и конвоируют в камеру. Вне зависимости от того, каким будет вердикт капитана, его судьба предрешена. Вина запротоколирована, доказательства, сопутствующие обстоятельства, свидетельства очевидцев. Очевидцев! Как же нелепо звучит. Полицейские соглядатаи, стукачи – вот более приемлемые синонимы, нежели очевидцы, думал он.

Мелоди Сприн нажала на кнопку вызова и склонилась к микрофону:

– Сержант Мезерсгуд, сопроводите мистера Поупа в уборную и принесите пончики в комнату для допросов, – произнесла она, в очередной раз вызывая недоумение Поупа. – А, и два кофе, будьте так любезны.