Чувства навыворот

— Итак… я скорее сдохну, чем породнюсь с твоей мамашей! А твой фантастический «залет» лишь исковеркает жизнь моему единственному сыну! Он не достигнет тех высот, которых мог бы достичь. И все по твоей вине! Нет, я не позволю тебе родить! Ты избавишься от плода. Так или иначе, но избавишься. Либо по своей воле, либо я помогу тебе… прийти к данному решению. Лучше соглашайся, и не испытывай моего терпения. Иначе, я за себя не ручаюсь! Фантазия у меня богатая, а возможности — неограниченные! Где гарантия, что, однажды переходя дорогу, ты не угодишь под машину? Опять же, кто из нас застрахован от нападения уличных наркоманов и гопников? Никто, милая! Никто! Мы, женщины… такие хрупкие и уязвимые создания!

— Я поняла! — отозвалась она безжизненным голосом. — Чего Вы от меня хотите?

— Завтра же утром у вашего подъезда тебя встретит мой человек. Он доставит тебя в частную клинику, где, собственно, и будет проведена необходимая процедура. А после ты навсегда распрощаешься с моим сыном. Все ясно?

«Не дождешься, тварь! Не дождешься! Никто не тронет моего малыша!»

Пытаясь восстановить внешнее спокойствие, Ирина измученно кивнула.

Сейчас она пошла бы и на большее ради долгожданной свободы.

— Умничка! — как ни в чем не бывало улыбнулась Васелина Анатольевна. — Илья отвезет тебя. Приятного вечера, дорогая!

— Нет, спасибо! Я сама справлюсь!

Она пребывала в таком ужасе от случившегося, что не могла вспомнить наверняка, каким образом добралась до дома. Знала лишь, что сделала это очень быстро. Ведь на счету была каждая минута. Ира не собиралась выполнять требования сумасшедшей Славиковской мамаши. Впрочем, оставаться в «зоне риска» девушка тоже не собиралась. А потому, ни капли не сомневаясь в собственном решении, достала из кладовки большой дорожный чемодан и принялась заполнять его необходимыми вещами.

«Я сберегу тебя, малыш! Обязательно сберегу!»

Чемодан Синицына застегивала не менее пяти минут, ибо забила его одеждой под завязку. Разгоряченная и выдохшаяся, она раздраженно спихнула багаж с кровати и отволокла в прихожую. Оставив у самой двери, принялась упаковывать маленькую дорожную сумку, куда положила все личные документы, средства гигиены и медикаменты особой важности. Когда очередь дошла до финансовой стороны вопроса, Ирина решительно кинулась в комнату матери и извлекла из верхнего ящика прикроватной тумбочки круглую металлическую банку из-под новогоднего печенья, в которой они всегда хранили наличные деньги. Она наспех пересчитала хрустящие купюры. Шестьдесят тысяч. Негусто. Впрочем, и этой суммы оказалось бы вполне достаточно на первое время, если бы не одно жирное «но».

«Как же я оставлю маму без копейки за душой? Она их зарабатывала с таким трудом, а я… просто заберу?»

И эта мысль странно подействовала на нее. Отрезвляюще.

Сердце замерло в груди. Ровно как и дыхание. Нервно сглотнув, пытаясь избавиться от болезненного комка в горле, Ира медленно опустилась на родительскую кровать, ощущая себя так, словно с обрыва сиганула прямо в омут с ледяной водой. Будто в одночасье пелена с глаз спала.

«Боже, что я творю? Что я вообще наделала?»

Скользнув мимолетным взглядом по зеркальной поверхности стоящего рядом шкафа, и вовсе ужаснулась. Ведь совершенно не узнала собственного отражения. Девушка, взирающая на нее оттуда, выглядела жалко. Взъерошенная. Зареванная. Перепуганная до трясучки. Трусиха, одним словом. Трусиха, коей Ирина никогда в своей жизни не являлась.

«Так, стоп! Стоп!»

Вдох. Выдох. Еще. Опять. И снова.

Наконец, пульс начал приходить в норму, а сознание — проясняться.

Однако голос Красницкой все еще звучал в ее ушах незатихающим набатом:

«Мерзавка! Твой выбл*док никому здесь не нужен! Завтра же пойдешь и выскоблишь из себя все, что связывает тебя с моим сыном!»

— Это мы еще посмотрим! — настырно зашипела в пустоту Синицына, впиваясь ногтями в собственную кожу едва ли не до крови. — Посмотрим!

«Где гарантия, что, однажды переходя дорогу, ты не угодишь под машину? Опять же, кто из нас застрахован от нападения уличных наркоманов и гопников? Никто, милая! Никто! Мы, женщины… такие хрупкие и уязвимые создания!

… уязвимые…

… уязвимые…»

Беспрерывно прокручивая в памяти их разговор с Васелиной Анатольевной, Ирина пришла к самому логичному умозаключению: в одиночку ей против нее не выстоять. В этой борьбе нужен союзник. Сильный. Состоятельный. Беспринципный. С большими связями и беспрекословным авторитетом в высшем обществе. Тот, кто при желании сможет стереть в порошок любого своего противника. И такого человека она знала наверняка.

Очень хорошо знала. Сомнения, конечно, были.

Но на кону стояло слишком многое. Судьбы. Жизни.

«Если я не сделаю этого сейчас, если не решусь на столь отчаянный шаг, то завтра может стать уже поздно! Поздно для всех нас!»