Чувствуй

– За месяц может погибнуть последняя надежду на её возвращение. Вот тебе тема для следующего рассказа.

Кирилл замолкает, хотя мне кажется, что он хочет сказать что-то ещё. Мой бариста украдкой наблюдает за нами холодным голубым взглядом, и в какой-то момент едва не роняет кружку. Резким движением ловит её, ставит на стол.

– Разве Саша не была единственной причиной твоего постоянно побега от меня?

– Нет.

– Ты ведь врёшь, – нового молчания Кирилл не выдерживает. – В любом случае, это ничего не меняет.

– Правда?

– Пока мне не надоело за тобой бегать – да, правда.

Становится тепло, но кофе к этому явно отношения не имеет.

***

Всё чаще появляются новости о смерти. Сегодня ночью в переулке убили девушку. Это случилось ночью, ей перерезали горло. Место преступления оказалось идеально чистым, даже кровь с шеи кто-то вытер. Что это значит, полицейские ещё не выяснили. Подозреваемых нет.

– Ты поздно сегодня, – замечает Даниил, отдавая мне бумажный стаканчик с кофе.

– Универ меня доканает, – вздыхаю, – А ведь практика закончилась, что им ещё от меня надо?

– Но теперь всё, ты официально на каникулах?

– Да.

– Какие-то планы?

– Поеду к родителям послезавтра.

– То есть завтра тебя можно ждать?

– Нет, – смущенная улыбка сама собой появляется на губах. – Завтра не до того будет.

– Обидно, – бариста не улыбается глазами, – Ты сейчас домой? Давай я провожу тебя, мы все равно закрываемся.

– Нет, – тут же отвечаю я, – Я… не к себе. За мной сейчас зайдут.

– Твой парень?

Я киваю. Вру ему, вру в голубые ледяные глаза.

Выхожу на улицу, бросив быстрое «пока», отхожу на угол, по пути набираю Кирилла. Он обещает прийти минут через десять.

Духота июньской ночи давит со всех сторон. В каждой тени мне видится маньяк или убийца, во мраке каждой подворотне, за углом – мертвые тела. Золотистый свет фонарей дразнит, заковывает в цепь освещенного круга, который не хочется покидать. Который страшно покидать. Мне чудятся холодные прикосновения и не смеющиеся глаза. Я думаю, глаза убийцы не могут смеяться или выражать хоть какие-то эмоции. Ведь глаза – это зеркало души, а у того, кто забирает чужие жизни, души нет.

Кирилл говорит, что я слишком впечатлительная.

Мне чудится скрип двери. Звон колокольчика. Наверное, бариста уходит. Почему не через служебный?.. Моя боязнь темноты трансформируется во что-то более серьезное.

– Идём?

Он появляется из мрака, и я бросаюсь к нему.

– Ты чего? Что-то случилось? Испугалась?

Кирилл обнимает, гладит по голове. Меня трясет.

– Не ходи нигде одна больше, ладно? Я буду тебя провожать, ты только звони, не стесняйся. Домой?

Я никогда не была так благодарна ему, как сейчас. По дороге он рассказывает про своё портфолио, про то, как фотографировал друга Лёху и как он отказывался сидеть с сигаретой, потому что, видите ли, за зож. Я быстро забываюсь, проваливаясь в звуки его голоса, чувствуя тепло его ладони. Мне кажется, я научилась отличать его шутки от правды.

– Спасибо тебе. Я бы сама не дошла.

– Правильно, что позвонила. Не забудь, что завтра концерт. Я зайду за тобой.

– Да, я помню.

Уже уходя, Кирилл оборачивается и с озабоченным видом, будто забыл что-то важное, говорит:

– Не забудь завтра оставить Кутьке еды.

– Я её по утрам кормлю, – отвечаю я, не понимая, почему он вдруг вспомнил о черепахе.

– Ну ночевать-то дома ты не будешь.

Шутит, а лицо делает даже слишком серьезное. Я улыбаюсь. Мелькает мысль, что раньше я бы, наверное, обиделась.

– Будем гулять до рассвета?

– Я имел в виду не это, но такой вариант мне тоже нравится.

***

Утро лениво выглядывает из-за шторки облаков. У нас ещё есть как минимум полчаса, прежде чем ночь сбежит на целый день. Ноги гудят, мы, наверное, обошли целый город. А перед этим прыгали на танцполе и качались в немногочисленных, но желанных медляках. И это смело можно назвать лучшей ночью в моей жизни.

– Эй, не засыпай.

– Я не сплю.

Но голова лежит на плече Кирилла и тяжелеет. Пора возвращаться домой, кормить Кутьку, собирать вещи к родителям… Но мне до дрожи внутри не хочется уходить. Раньше я боялась Кирилла. А теперь я вдруг поняла, что не чувствовать его рядом – страшнее намного.

– Ну пойдём, пойдём, – Кирилл треплет по плечу, раскачивает, но очень аккуратно.

– Пойдём, – вздыхаю и выпрямляюсь. Солнце подглядывает за нами, выплыв на четвертинку из-за тучи. – Давай в кофейню зайдём по дороге?

На лице Кирилла не дрожит ни один мускул, но выражение становится другим. Я не могу объяснить, каким именно: холодным, безразличным, недовольным… Но он молчит, только кивает и по-хозяйски приобнимает за плечо и притягивает к себе ближе. Будто доказывает что-то кому-то.