Чужая

Служанка приступила к работе, старательно пряча распухшие от заноз пальцы. Как ни старалась отвлечься, а мысли только и делали, что возвращались к тому, что с ней произошло. Даже в них она боялась произнести это слово. Насилие. Изнасилование. Не хотела признавать самой себе, что ее изнасиловали. Надругались. Использовали, растоптали…

Быстро смахнула рукавом выступившие слезы и громко шмыгнула носом.

– Ты чего? – нахмурилась Лили.

– Лук, – отмахнулась Айя, принявшись с удвоенной силой орудовать ножом.

За их спинами послышались шаги и громкий, противный голос Тойры, что раздавала указания направо и налево.

Обернувшись, девушка увидела, как слуги из верхнего яруса несут к беседке скатерти и пледы. Посуду и бочонки с хмельными напитками. Удобные стулья со спинками. Вслед за ними, со стороны замка медленно плыли, затягивая небо тяжелые, свинцовые тучи. Собирался дождь. А может и снег. Холодало.

Айя зябко поежилась, вернувшись к доске с овощами.

Вокруг закипела деятельность под четкими приказами строгой управительницы. Натягивалось что-то вроде тента из прозрачной, не промокающей ткани. Все для комфорта господ. Стало известно, что и дамы спустятся к обедне в сад, а потому, деревянный пол велено было устилать коврами, на стулья принести мягкие подушки, а огонь в каминах поддерживать постоянно.

Лили отправили за соленьями и сладостями из Южных земель. Засахаренные диковинные фрукты ценились на севере на вес золота. Айя помнила, как одну из служанок, которая не удержалась и попробовала несколько штучек, прилюдно выпороли на площади за конюшнями и отправили избитую на рудники.

Ее ошибку повторить никто не решался.

Позволялось только доесть что-то с господских тарелок, но чтобы никто не видел. Перепадало такое счастье слугам с верхних ярусов.

Раньше нечто подобное казалось бы Айе чем-то унизительным и невообразимым. Но несколько месяцев в нужде, голоде и холоде, быстро сбивают спесь и излишнюю брезгливость. В вопросах выживания, гордость неуместна. На первый план выступают инстинкты и желание выжить вопреки всему.

А платили низшим из слуг сущие копейки. Пять медяков за тридцать дней изнурительного труда. Верхний ярус получал три серебряных монеты и кое-что из продуктов, жили в отдельной пристройке и имели возможность по достижении определенного возраста выкупить свою свободу и перебраться жить ближе к южным землям, где был не такой суровый климат и более свободные обычаи и нравы. Низшие, как правило, трудились на господина до самых седин, как тот же Шорс, если конечно доживали.

-Что у тебя с ногами и с лицом? – недовольно морща нос, спросила Тойра, пристально наблюдая, как Айя уносит на скотный двор чан с очистками.

– Упала, госпожа, – не поднимая глаз, ответила девушка.

– Ну-ну, – хмыкнула управительница. – Отдай это Лили, и вытри насухо бокалы и приборы. Чтобы не пылинки!

– Да, госпожа, – все так же, не поднимая лица от земли, кивнула Айя и передала недовольной Лили наполненный доверху чан. На секунду служанке показалось, что злая управительница ее жалеет. Но девушка быстро прогнала эти глупые мысли, понимая, что Тойра и сочувствие вещи не совместимые.

И снова работа закипела.

Айе даже удалось немного отвлечься, выполняя разные поручения управительницы и старших слуг. Тойра велела ей, и Лили остаться до конца обедни, следить за картошкой подходящей в дальней, скрытой от беседки, печи. За тем, чтобы всегда была готова овощная нарезка и если хозяин изволит разделывать дичь – уборка крови и внутренностей тоже на них. Но все, как и в прошлый раз, должно быть тихо и незаметно, будто бы их здесь и нет вовсе.

Айя была бы рада оказать как можно дальше от этого места. Но случай или судьба были иного мнения.

Все было почти готово, когда за деревьями послышался гомон, топот копыт и лай собак, которому вторил залихватский свист. Появились первые всадники. Господа прибыли.

У Айи все замерло внутри. Вдруг сковал такой дикий страх, что затряслись колени. Первобытный.

– Ты чего? – это не скрылось от любопытных глаз блондинистой и веснушчатой Лили.

– Холодно, – отбрехалась девушка. Стараясь сосредоточиться на запекающейся под огромным чугуном картошке.

Получалось плохо. Хотелось бежать без оглядки, лишь бы ненароком не увидеть его.

С другой стороны тоже послышался шум. Это выходили прекрасные дамы, облаченные в элегантные платья, в меховых накидках и шубках. С высокими прическами и в сверкающих драгоценностях. Смеясь, легко ступали по дорожкам, навстречу своим мужчинам. Охотникам, добытчикам.

Рыжая красотка бросалась в глаза сильнее других. Было в ней что-то хищное, опасное и в тоже время притягательное. Она походила на сытую кошку – гибкая, плавная, свободная. Живая.

Айя ей завидовала.

Через несколько минут пространство перед беседкой и она сама наполнилась людьми, возбужденными запахом крови лошадьми и довольными, прошмыгивающими у ног псами. Охота удалась. На разделочный стол упало несколько фазанов и крупный, бурый лис. На крюк поодаль мостили огромную тушу оленя, с красивыми ветвистыми рогами.