Чужая

Не ожидая от себя, Айя с таким волчьим аппетитом набросилась на еду, не обращая внимания на ворчания Шорса, что никто ж не отнимает, и чтобы она ела спокойнее. Девушка только кивала, запихивая в рот очередной кусок и отпивая большой глоток из кружки.

Оставшееся утянула с собой на чердак.

Зарылась в стог сена и выудила из его недр свое сокровище — небольшой красный рюкзак, с брелоком звездочкой на массивной защелке. Прижала его к груди, вдыхая аромат кожзама и давно забытой, кажущейся теперь нереальной прежней жизни.

Забралась на свой стог, плотнее кутаясь в огромный плед-подачку, сделала большой глоток из ополовининной кружки, чувствуя, что уже давно и хорошо пьяна. А внутри все росло и росло приятное щекочущее тепло, в голове шумело и накрывало забытое, дурманящее ощущение легкости.

Затаив дыхание, Айя расстегнула рюкзак, как-то сдавленно всхлипнула. Первым на глаза попался рабочий пропуск с ее давно выцветшей фотографией и полустертыми данными. Никольская Майя Александровна…

В боковых карманах притаился какой-то хлам: старые чеки, карточки, гелевая ручка без колпачка и блистер с мятной жвачкой. Безнадежно запутанные наушники. Сбоку притулился вишневого цвета кошелек и косметичка, расческа. Упаковка с капроновыми колготками, лифчик, который девушка сняла и спрятала, попав в этот мир. Квитанция со счетами за коммуналку, пакетик с золотым колечком, серьги и цепочка с крестиком, что Майя также сняла и припрятала. Зарядка от телефона и он сам — вот, собственно и все столь дорогое Айиному сердцу богатство. Тоненькая нить, связывающая ее с домом. С верой в то, что она прежняя , это не выдумки ее изможденного сознания. Что есть шанс…

Надежда…

Сделала еще глоток и дрожащими руками вытащила когда-то привычный гаджет. Любовно приласкала тонкими пальцами гладкую, глянцевую поверхность и, затаив дыхание, нажала маленькую кнопочку сбоку. Экран ярко вспыхнул, приветствуя хозяйку. Пару мгновений, и Айя уставилась на свою круглощекую, улыбающуюся фотографию на дисплее. Улыбнулась сама себе, подмигнула, смахивая застилающие глаза слезы. Бросив быстрый взгляд на батарею в углу экрана, что транслировала шестьдесят один процент, зарылась в галерею с немногочисленными фото. Последними из сделанных были новый маникюр и маленький котенок на плюшевом сиреневом пледе. Несколько нелепых селфи после наращивания ресниц. Коктейли в клубе и улыбающиеся, раскрасневшиеся лица девчонок, ее близких подружек. Какой классный тогда был вечер, беззаботный…

Дальше фотки какой-то еды и итогового отчета за квартал с работы, а потом, наконец, и улыбающееся мамино лицо, с мелкими лучиками морщинок у глаз. Ее светлые волосы и такие родные руки.

Не выдержала — разрыдалась.

Заряд упал на пару делений, и Аяй вздрогнув, поспешила выключить телефон. Надо беречь. Прошлое надо беречь. Больше всего девушка боялась забыть. Забыть свою прежнюю жизнь и самые родные и любимые черты. Забыть их… И себя.

Хотя, ее самой уже не осталось совсем. Он все забрал, раздавил и смял, запачкал и выбил своей плетью…

Вздрогнула, поспешила сложить все в рюкзак и шустро спрятала его под подушку. Сделала несколько глотков и уставилась в стену напротив. Думала, собиралась, решалась. Под действием алкоголя, казалось, может горы свернуть, доказать всему миру свою правоту и свернуть шею одному беспощадному ублюдку.

— Чтоб ты провалился, скотина! — выкрикнула в пустоту, погрозив ей пальцем. — Ненавижу ублюдка! Разодрала бы и скормила твое прогнившее сердце уличным псам, мерзкий упырь! Откромсала бы твой поганый член и засунула тебе же в зад, чтобы понял, каково оно, сволочь! Сволочь! Бездушный монстр! Какой ты к хуям господин?! Тварина ты поганая! Ненавижу!

Зло сплюнула на пол и снова отпила из кружики. Тогда Айе казалось, что будь Нирхасс рядом, она бы не побоялась высказать ему это все в бесстыжие, холодные глаза! И будь, что будет!

Вот так служанка провела один из зимних праздников.

А дальше, казалось, сама вселенная встала на сторону Айи.

Девушка медленно, но шла на поправку, а это значило, что скоро придется возвращаться к работе и к нему… Служанке этого более не хотелось. Да одна мысль об этом наполняла ее всю ужасом и отвращением. А от осознания, что этот монстр вновь ее коснется, к горлу подкатывала тошнота. Айя понимала, что больше не выдержит, не сможет…

И как-то, ближе к вечеру, Шорс вернулся в конюшню какой-то встревоженный и немного на взводе. Старик то и дело вздыхал, курил одну за одной свои ядреные самокрутки и по второму разу принялся вычесывать Малинку.

— Деда, ты чего? Случилось что? — не выдержала Айя, видя, как Шорс в очередной раз полез за кисетом с табаком.