Чужая

Айя шла всю ночь, не обращая внимания ни на боль, ни на холод, ни на страх. Желание выжить и быть свободной было в разы сильнее. Поэтому, незамеченной выбравшись за территорию имения, девушка ринулась в сторону рощи, что сопровождала главный тракт по всей его протяженности. По дороге идти не рискнула, а вот среди деревьев и кустарников, укутанных в покрывала снегов, служанка чувствовала себя уверенней. Периодически в разрывах снежных туч появлялся здоровенный полумесяц, серебря землю и освещая беглянке путь средь лесных сугробов. А Айя шла, шла не чувствуя усталости и забив на боль и дискомфорт. Холода и вовсе не ощущала, разгоряченная преодолением снежных заносов и бурлящим в крови адреналином.

По сторонам и вовсе старалась не смотреть, опасаясь увидеть в глубине рощи силуэты какой-нибудь живности и людей. Как ни странно, а в голову вдруг начинали лезть услышанные в детстве от бабушки страшилки о всякой нечисти, что насмехаясь, пугала возгордившихся людишек. О бесах и ведьмах, что обращались в домашний скот и стращали мирный люд. От этих мыслей делалось не по себе и то и дело хотелось озираться по сторонам. Айя боролась с собой.

Ближе к утру тракт сворачивал с прибрежной линии и уходил вглубь смешанных лесов. А горные вершины оставались далеко позади, как и опостылевший двор господина. Чем дальше Айя уходила от него, тем легче девушке дышалось.

Когда день окончательно сменил собой утренние сумерки, служанка позволила себе присесть на поваленное дерево и отдохнуть. Залезла в узелок, что дал ей Шорс, и не сдержала благодарной улыбки. Старик, видимо, отдал ей все свои ценные запасы. И завернутый в плотную бумагу кусок сала, и краюху свежего хлеба, головку чеснока, пару яблок и небольшую бутыль красного вина. На самом дне Айя нашла небольшой мешочек с горстью монет и самодельный, аккуратный нож. Смахнула непрошенную слезу благодарности, отрезая себе небольшой кусочек сала и запихивая его в рот.

Жуя, подняла лицо к небу. К обеду, наконец, распогодилось, и низкие, серые тучи уплыли дальше на север. Высоко и ярко блестел диск солнца, приятно касаясь робкими лучами обветренного девичьего лица. Вокруг все искрило и блестело, а смешные краснопузые птички звонко пели, перелетая с одной ветви на другую. Вокруг было тихо и спокойно. Айя жевала, блаженно жмурясь и прислушиваясь к звукам леса вокруг.

Утолив голод и передохнув, двинулась дальше.

Шла до самого вечера, что наступил быстро. Зимние ранние сумерки, дышали ей в спину, снова погружая лес в пугающий мрак. К этому времени Айя знатно вымоталась и хотела спать. Встретив на пути широкий ствол, какого-то непонятного в сумерках дерева присела отдохнуть. Плотнее укуталась в шаль и на секундочку прикрыла глаза…

А когда открыла вновь, месяц был высоко над головой, освещал все вокруг, отбрасывая причудливые тени. Где-то сбоку оглушающее громко треснула ветка, и Айя истошно взвизгнула, испугавшись до трясучки. Подскочила с места, озираясь по сторонам и совершенно не обращая внимания на боль в затекших от неудобной позы конечностях. Какая-то птица неподалеку недовольно ухнула, и перелетела подальше, на другое дерево. А служанка еще несколько долгих минут переводила дыхание. Так перепугалась.

Решила, что с отдыхом хватит, и, выудив из узелка яблоко, двинулась дальше. Пока шла, напевала себе под нос какую-то попсовую песенку, так было спокойнее. В который раз за время пути вспомнила добрым словом маленькую Рин, что убедила ее купить плотные штаны и тунику, а шаль была неимоверно теплой. Все время своего пути Айя не выпускала из вида тракт. Шла параллельно, скрытая тенью леса. Пару раз ей встречались одинокие всадники, и семья в крытой повозке. Девушка, их заприметив, уходила глубже в лес и продолжала свой путь как можно бесшумнее. Обгоняли они ее быстро.

Вторая ночь в пути далась сложнее. К утру Айя с трудом волочила ноги, но останавливаться себе запрещала. Слишком много стояло на кону, чтобы поддаваться усталости. Перекусывала тоже на ходу, запивая терпким, горячительным напитком. Лишь пару раз останавливалась, справить нужду, и дальше в путь. К шансу на вольную жизнь. Шла, шла и шла, пока бледное солнце не перевалило за горизонт. А тем временем, лес по ту сторону тракта заканчивался, и начинались широкие поля, утопающие в балках и снова поднимающиеся и уходящие вдаль.

Перейдя заснеженную, широкую дорогу с виднеющимися вдали указателями, Айя двинулась по полю, проваливаясь чуть ли не по колено в сугробы. На открытой местности чувствовала себя неуверенно и откровенно трусила, то и дело опасливо оглядывалась по сторонам.