Чужая — я (СИ)

Ее укор со свистом пролетает мимо. Приглашу, ага, вместе с Басом посидим в Старбаксе, кофейку попьем. А вечером я ее отправлю на автобусе домой одну. Или, опять же, с Басом. Потому что диван, на котором я сплю, для двоих слишком узок. И потому что Надин наложила вето на посещения. Не хочу я перед ней отчитываться за то, что привела сестру!

Кстати об этом.

— Собираетесь ехать вдвоем? На автобусе?

— Нет, она немного старше, у нее уже есть машина.

У пятнадцатилетней Хилари начинается пора, когда одногодки получают права. Довольно опасное время. Но не мне, прыгающей на досуге по крышам (и не только по), ее предостерегать.

— Так, говоришь, что ты хочешь на Рождество? — переводит тему Хилари.

Как только разговор переходит в мирное русло, в гостиной появляется, собственно, Норт. И я, весьма однозначно намекая на то, что он прокололся, делаю не совсем уместный комплимент оставленным на зеркале цветам. Букет составляла мама, оттого мои слова звучат особенно странно, но, судя по хмыканью Норта, меня поняли. 

Он выбирает стул по соседству с моим, что вполне логично, и усаживается за стол, не дожидаясь особого приглашения. Однако поскольку мы пока что сидим только вдвоем, когда входит мама, у меня возникает ассоциация со школой: грозная учительница оглядывает своих нерадивых учеников.

— Вы ведь учитесь вместе с Тиффани в колледже? — начинает она разговор, вполне взяв себя в руки.

На этот раз Норт бросает взгляд на меня, и я округляю глаза, невербально запрещая бросать на моих родных бомбу таким образом.

Да, мэм, учусь, только Тиффани там больше не учится.

— В целом так, миссис Райт.

Я закрываю глаза. Мать не могла пропустить эту оговорку, и по вскользь брошенному на меня взгляду становится понятно, что мне придется, так сказать, разъяснить некоторые моменты.

— Ну, что я пропустил? — жизнерадостно спрашивает папа, появляясь в столовой, потирая руки и разом заполняя все пространство.

Мне в голову приходит неуместная мысль о том, что отец гигант даже по сравнению с Нортом. Но маму это не тронуло: скрутила в бараний рог — и была такова.

— Присаживайся, Уильям, — тянет мама так сладко, что всем становится не по себе.

Ах да, ему следовало выгнать Норта взашей, а вместо этого он оставил гостя в доме без присмотра. Да, тут в каждом шкафу по скелету, но не в материальном же смысле: не вывалятся от случайного прикосновения к створке.

И тут папа, которому явно до чертиков все это надоело, в пику матери выдает фразу года:

— Ну, Норт, пусть новость о неожиданной помолвке моей дочери и стала для меня потрясением, теперь вы почти член семьи. Чувствуйте себя как дома.

После такого заявления я начинаю кашлять. Нет, не скрывать смех за кашлем: я натурально давлюсь воздухом. У мамы, судя по цвету лица, вдвое подскакивает давление, а Хилари вжимается в кресло так, будто мечтает с ним слиться, подобно хамелеону.

— Как, говорите, вы познакомились? Вы ведь старше, не так ли? — будто не замечая каламбура, интересуется отец.

Поворот на сто восемьдесят градусов: здесь уже начинаются неадекватности со стороны «жениха». Вот он действительно скрывает смех за кашлем, и я спешно наступаю каблуком ему на ногу. Он реагирует совсем не так, как я думала: незаметно от родителей (но не Хилари!) опускает ладонь мне на коленку. И я понимаю, что это всего-навсего совет крепиться…

— Норт, не надо… — предупреждаю я вслух.

— Видите ли, то был просто худший вечер моей жизни. Начался он с толпы девиц с непристойными предложениями, а закончился тем, что я до двух часов ночи блуждал в полной темноте по кампусу в поисках секретаря кафедры.

— Боже. — Я не только отворачиваюсь, но и грубо скидываю его руку со своего колена.

— Сестринство, в которое метила Тиффани, выставило меня в виде вступительного задания. За один только вечер ко мне успело пристать столько девиц, сколько за всю жизнь бы не набралось.

— Ну конечно, — бормочу я раздраженно.

Кое-кто явно прибедняется, намереваясь произвести положительное впечатление.

Увы, рука Норта снова оказывается на моем колене, будто бы успокаивая, но вообще-то нисколько!

— И когда на горизонте нарисовалась Тиффани и прямо заявила, что на меня открыта охота, я уже все прекрасно понимал, был порядком на взводе и повел себя немного… грубо.

Краем глаза я замечаю, как Хилари, навострив уши и предвкушающе кусая губы, подается вперед.

— В ответ Тиффани облила меня пивом.

Я закрываю глаза, но чувствую, как большой палец Норта гладит меня по колену, затянутому в один лишь тонкий капрон. И в данный момент в этом ничего сексуального! 

— Тиффани, — стонет папа.