Чужая игра для сиротки. Книга2

— Наверное, мне следует еще раз с вами познакомиться, Матильда! — отвешиваю шутовской поклон и нарочно гремлю цепью, чтобы насладиться приступом ужаса на ее настоящем лице. — Герцогиня Лу’На, позвольте отвесить вам самый наичестнейший комплимент — вы поразительно безобразны!

И это действительно так.

Под маской моей милой малышки скрывается настоящий монстр с выпуклым, словно у прокаженных, лбом, широко посаженными рыбьими глазами и кривым носом. Я припоминаю дохлого герцога, и она поразительно на него похожа. Хотя, папаша выглядел получше даже когда начал покрываться зеленью трупных пятен.

— Я тебя все равно раздавлю, — все-так же сочится ядом мелкая тварь.

Приходится от души щелкнуть цепью, чтобы поумерить ее пыл, а заодно напомнить, что это она, а не я, привязан к столбу и не истекаю кровью только потому, что пока могу быть полезен.

— Где Эвин? — Это нужно узнать заранее, пока герцогиня не начала говорить остальное. Не уверен, что потом мне хватит выдержки оставить ее в живых.

— Ты этого никогда не узнаешь, — зло шипит она, сплевывая слюну.

— Боюсь, что узнаю. От твоей сообщницы. Она, кстати, отдала тебя прямо мне в лапы. Не знаешь, зачем бы ей было это нужно?

Лично я думаю, что Ив, как обычно, слишком быстро и неоправданно высоко взлетела, и решила, что может выиграть войну одним удачным маршем. Типичная ошибка всех амбициозных интриганов. Ну и еще глупых женщин.

— Она за это еще поплатится! — Лу’На пытается засмеяться, но я подтягиваю цепь и снова какое-то время держу ее на голодном «воздушном» пайке.

— Так где Эвин, моя хорошая? — Собственный голос становится вязким, наполняется приторно-сладкими нотками Тьмы. Да и Бездна с ними!

Послабляю цепь и жду, пока рыбина надышится.

— Надеюсь, ты не думала, что все эти годы, поле того, как отправил твоего папашу на тот свет, я никак не совершенствовал свои навыки пытки? Хотя! — Встаю, поднимаю руки, как бы извиняясь за голословное бахвальство. — Кому нужны пустые слова? Демонстрация — лучшее доказательство!

Поднимаю с пола кривой, весь в зазубринах нож, кое-где покрытый остатками сухой чешуи. К герцогине подхожу так, будто вовсе ее не вижу, потому что куда больше меня интересует вот этот кусок старого железа, совершенно не пригодный вообще ни для чего.

Как бы невзначай пару раз провожу им прямо у не перед носом.

Лу’На жмурится и не в силах сдержать крик.

Да уж. Она обошла папашу в искусстве плетения интриг, но даже жирный герцог не так быстро сдался. А его дочурка защебечет сразу, стоит только резануть по венам. Даже не глубоко.

— Знаешь, чем плохи тупые ножи? — Я как будто и не жду ответа, потому что мой собеседник находится только в моей голове. — Ими никогда не удается с первого раза вскрыть глотку. Вот так захочешь по-быстрому убить человека — и не сможешь. Придется потрудиться, чтобы отпилить его голову от шеи. В большинстве случаев, жертва остается жива как минимум пока не перерезаны позвонки.

Я, наконец, заглядываю в ее перекошенное паникой лицо.

— Что, разбалованная девица боится боли? А ведь ты любила смотреть, как палачи твоего отца кнутами сдирают кожу с еще живого человека. Никогда не думала, каково это — оказаться на его месте?

Она слишком бытро мотает головой.

— Очень зря, герцогиня. Потому что каждый палач хотя бы раз в жизни побывает под пытками.

— Эвина должны были доставить в Горностаевый приют! — выпаливает мерзавка. — Живого!

— Так, хорошо, продолжай щебетать.

— Я просто хотела…

— Правду! — рявкаю я, уже нюхом чувствую попытку приукрасить правду «вынужденной необходимостью». Если бы Эвин был нужен ей мертвым, она бы уже давно придумала, как подослать к нему наемных убийц. Но мертвый король без наследника — это прямая дорога в распри и затяжную войну за корону.

— Чтобы он взял меня в жены! — всхлипывает Лу’На.

И снова не новость. Я, кажется, уже перестаю ждать от нее удачных кульбитов, но все еще не могу не признать, что она была гениальна почти до последней минуты.

Наверное, будет быстрее, если я сам попытаюсь воссоздать всю цепочку событий. А дрянь пусть кивает, лучше молча, чтобы я не вырвал ей сердце голыми руками. Искушение сделать это слишком велико, в особенности теперь, когда под падающей личиной Тиль начинают проступать уродливые черты. Это словно насмешка над светлым образом, который я ногу в свое сердце, и который эта тварь до сих пор пытается запачкать своими интригами.

— С самого начала твой план был очень прост, да, герцогиня? — Я поворачиваюсь к ней лицом, выразительно приподнимаю бровь, давая понять, что разрешаю ей издать в ответ какой-то утвердительный звук.

Она медлит, но потом быстро и коротко кивает.

— Ты нашла сиротку из монастыря — достаточно смазливую, верующую в Плачущего, а значит, способную на сострадание. Наивную и беспомощную, лишенную всякой защиты. Случись что — никто не стал бы за нее вписываться и тем более мстить, если бы потом она просто исчезла. Возможно, ты каким-то образом нашла ее раньше той ярмарки, после которой ты устроила вашу «случайную встречу».

Сначала она удивленно выпячивает глаза.