Чужая лебединая песня

– А вы налейте себе чарочку меда и попробуйте выпить. – Кончик носа Феликса задиристо поднялся к потолку. – В оригинале калики перехожие, которые явились в дом Ильи Муромца во время отсутствия родителей «наливают чарочку питьица медвяного, подносят-то Илье Муромцу». Питьица – вот главное слово. Вас смутило прилагательное «медвяного»? Но дело в том, что славяне широко добавляли в пиво мед. Процесс этот назывался «женить пиво». Вот этот-то напиток и превратил больного Илью Муромца в защитника земли Русской. Однако, к превеликому сожалению, то, что в современном мире зовется пивом, не имеет с настоящими русскими рецептами ничего общего. Древнерусское пиво – всего лишь пивная диковинка. А зря, ведь было оно «слаще меда, пьянее, чем вино». Помните эти стихи?[14]

– «В котлах его варили и пили всей семьей…» – подтвердил Тимур.

Обе брови Феликса уважительно подскочили вверх.

Тимур понимал – разговор ушел не туда, но интуиция подсказывала, что прерывать собеседника ни в коем случае нельзя, нужно дать ему выговориться.

– Да, да. Только закат русского пива не был таким трагическим, и виновником его являлся не шотландский король, а наш русский царь Иван III. Именно он ввел на домашнее пивоварение специальный налог, поручив его взимать монастырям. А провозглашенное им исключительное право казны на варку пива окончательно сломало хребет народным традициям. Понятно, что произошло это не в один день. Гнет пошлины на пиво, солод и хмель постепенно сводил на нет обычай варить и пить этот напиток. Отголоски его еще какое-то время сохранялись в деревнях, но были окончательно раздавлены индустриализацией и закатом русской деревни. – Наружные концы бровей Феликса опустились, придав его лицу скорбное выражение. – Но рецепты, переходившие из поколения в поколение, все-таки остались. В моей семье тоже испокон веку хранился подобный артефакт. И в один прекрасный день я решил, что просто обязан возродить напиток своих предков.

– И как, удалось?

– Пока не очень. С веками поменялись вкусовые предпочтения, поэтому пока мы готовим пиво по современным рецептам. Но я уверен… – Тут он осекся и после небольшой паузы вернулся к реальности: – Хотя в свете сегодняшних событий нельзя ни в чем быть уверенным. Бабушка и мать Ларисы всегда были против моих экспериментов… Считали, что пора остановиться и жить в свое удовольствие. От добра добра не ищут – этакое чисто русское поощрение застоя и стагнации. И сейчас, когда… когда Ларисы не стало, у меня нет никаких прав – ни юридических, ни моральных – принуждать их к сотрудничеству…

Кончик носа Феликса грустно опустился, за столом повисла тяжелая пауза.

– Да, я что-то слышал про брачный контракт, – осознавая бестактность своих слов, произнес Тимур.

– Контракт? – переспросил Феликс, и брови его удивленно подскочили, а затем плавно вернулись на место. – Конечно, контракт. Все знают о контракте, но никто толком не знает, что в нем написано. Кроме Таисии, Ольги, ну, и, разумеется, нотариуса. С точки зрения Ларисы, это всего лишь уступка родственницам. Они считали, что максимум через год я сбегу, ограбив их, а то и еще чего хуже. Так вот, в брачном договоре написано, что по прошествии года с момента бракосочетания я становлюсь полноправным собственником всего имущества своей половины. Так что сейчас я владею одной третью «Пушкина». Но фактически нахожусь в меньшинстве, потому что не в моих силах найти аргументы, способные убедить хотя бы одну из соучредительниц «Пушкина». Лариса – да, она могла.

Тут и нос его, и брови совершенно поникли, и Тимур решил сменить тему, хотя подозревал, что смена эта может снова увести его в сторону от взаимоотношений в «Пушкине».

– В начале своего рассказа, – припомнил он, – вы, кажется, сказали, что версий вашего увлечения пивом было две.

– Да? – Судя по смущенному скачку бровей к переносице, Феликс все прекрасно помнил. Нет, с таким лицом к покерному столу лучше не приближаться. – Наверное, вы подмешали к кофе сыворотку правды. Или у вас такой вид, располагающий к откровенности. Думаю, «Пушкину» крупно повезло бы, согласись вы остаться здесь генеральным директором. Но что-то подсказывает мне, что этого не произойдет.

– Поживем – увидим, – сказал Тимур.

– Эта версия, с Ильей Муромцем, вересковым медом – часть комплекса маркетинговых мероприятий, которые «Пушкин» проводил для вывода «GF» на рынок. Можете себе представить, сколько копий было сломано, пока удалось уговорить Ларисиных родственниц на согласование бюджета рекламной кампании. Уперлись – и ни в какую. Бабушка – та прямо так и сказала: «Только через мой труп». Но, к счастью, обошлось без жертв. В результате я сжился с этой версией, как будто заново родился. На самом деле были мои предки пивоварами или нет – узнать не удалось. Я честно пытался, списывался с архивами, музеями. Но дальше четвертого колена не продвинулся. Идею восстановления пива подсказал мне батюшка из нашей церкви.