Чужая лебединая песня

– У нас эта идея, насчет экономии и затрат, очень популярна, поэтому, думаю, не уволили Игоря Васильевича только затем, чтобы было у кого из зарплаты удержать стоимость выброшенного пива.

– Логично, – согласился Тимур.

– У него потом еще то ли по десять, то ли по пятнадцать процентов из зарплаты удерживали. Он еще жаловался при случае, что при таком раскладе забракованное пиво должны были отдать в его полное распоряжение. Как будто он его купил. Но Лариса сказала, что если она еще раз услышит подобные речи, а тем паче узнает о подобных деяниях, мигом с ним попрощается, невзирая ни на какие заслуги.

– И все-таки он рискнул…

– Да. Потому что заручился поддержкой Риммы Кондратьевны. Сами понимаете, главбух всегда найдет способ спрятать концы.

– И чем же Лариса не угодила Римме Кондратьевне?

Какое-то время Жанна Анатольевна собиралась с мыслями, затем взяла из вазочки печенье, откусила кусочек, и Тимур подумал, что сейчас снова пойдет лирическое отступление на тему итальянского печенья.

– У Риммы Кондратьевны дочка, Лариса.

Тимур усмехнулся – имя было явно выбрано с далеким прицелом.

– Да-да, вы все правильно понимаете. Мужа у Риммочки нашей никогда не было, девочку родила для себя, когда уже за тридцатник перешагнула. В декрет не ходила, через неделю после родов уже вернулась на свое рабочее место и дебет с кредитом сводила. Ларису-старшую пригласила в крестные. Та, правда, отказалась. Сказала, что ей бы со своими отношениями с Богом разобраться. А еще и за ребенка ответственность нести – это перебор. Девчонка выросла. Не сказать, чтобы очень умная, но мать ее всеми правдами и неправдами засунула в институт. На бухгалтера. Тут Лариса наша, кажется, даже замолвила слово, чтобы девочку взяли, потому что с ее оценками по ЕГЭ она даже на платное отделение не проходила – в тот год все, как на подбор, рванули на бухгалтеров учиться. А когда Ларочка закончила институт, Риммочка привела ее на работу. Так сказать, рабочая династия. Попросила Ларису хотя бы кассиром ее взять.

– И?

– Лариса, конечно, отказала.

– Почему конечно?

– Сказала, что еще Ленин был против того, чтобы родственники работали на одном предприятии. Правда, так и сказал?

– Вроде да. И что Римма Кондратьевна?

– Она, конечно, обиделась. Что, говорит, нам Ленин? У нас тут самый что ни на есть капитализм, и Ленин нам совсем не указ. И тогда Лариса сказала, что Ленина она упомянула, чтобы не травмировать материнское сердце Риммочки. Так и сказала – «материнское сердце». А на самом деле, сказала, посмотри правде в глаза, Римма. Ну какой из твоей дочки бухгалтер? У нее же ветер в том месте, где у бухгалтера должны быть мозги. Что ей нужно – это поскорее найти хорошего мужа. Иначе она пойдет по твоим стопам. Ну, то есть ребенка родит.

Риммочка, конечно, обиделась. Но не сильно. Надеялась, что Ларочка работу найдет без проблем. Девка она видная, отсутствием внимания со стороны сильного пола не страдает. Пусть не бухгалтером, так секретарем, или офис-менеджером, или помощником руководителя – как хочешь назови, а устроится.

– И как?

– И никак, – покачала головой Жанна Анатольевна. – Через месяц выяснилось, что Ларочка беременна, уже почти четыре месяца, и что отца у ребенка нет. Аборт делать поздно. Тут Риммочка к Ларисе прибежала, стала просить дочку задним числом на работу устроить, мол, чтобы деньги на ребенка получить.

– Неужели отказала?

– Точно. Сказала, что деньги даст, но на работу не возьмет. Мало ли, как жизнь ляжет.

– Как-то не очень красиво со стороны Мартыновой.

– На самом деле слово она свое сдержала. Когда ребеночек родился, выплатила Риммочке огромную премию и зарплату повысила очень хорошо. Да только чем больше денег, тем больше их нужно. После всего этого отношения у Риммочки и Ларисы внешне вроде остались хорошими, но без той задушевности, что была раньше. И ведь Лариса не виновата, что у Ларочки появился ребенок. Она еще до того, как мать пришла просить, чтобы дочку приняли на работу, уже знала, что скоро эта работа ей не понадобится. Ну, скажи ты матери, так нет же. Эх… – Жанна Анатольевна хлопнула ладонью по столу, затем вспомнила, где находится и с кем разговаривает, и тихо произнесла: – Извините.

– И что сделали Римма Кондратьевна с Игорем Васильевичем?

– Они зарегистрировали фирму на подставных лиц, через которую пустили все продажи. Лариса-то не контролировала, кому и что продается. Феликс – тем более. Вот они и пустили большую часть «GF» через свою фирму. Цены для себя самих установили самые низкие, буквально в ноль.

– И как Ларисе удалось их разоблачить?

– Так она же не могла не заметить уменьшение дохода. Посмотрела данные по продажам и увидела, что покупателей осталось всего ничего, львиную долю продукции с огромной скидкой выгребает одна-единственная фирма. Проверила, кому она принадлежит. И выяснила, не зря же мы сто лет вместе работаем, всю родню, если можно так выразиться, до седьмого колена знаем. Вот и вычислила, откуда ноги растут. Вызвала Риммочку, а та и отпираться не стала. Да, говорит, наша с Игорем фирма. Да, знаем, что плохо, но ты сама виновата.