Чужая осень (сборник)

— Да, такие идиотские слова случайно никто не выговорит, — блеснул лысиной Гершкович. — Клиент, как я понимаю, за такой подарок просто поделится с тобой рассказом о его прохождении…

— Не со мной, Котя, а с тобой, и самым подробным образом. Кстати, ты не спросил, куда ему идти.

— Не держи меня за малохольного, — устало покачал очками Котя, — или я не имею понятия о рождении комсомольского предприятия «Солнышко»?

9

Рябов ждал меня в сауне, и такое легкомысленное поведение было обусловлено тем, что к моей «Волге» в течение всего дня надежно приклеилось «Жигули» с Сашей-борцом за рулем. Хотелось спросить, как там его сын, но на улице должен вести себя со своими телохранителями, словно с незнакомыми людьми, а когда я подъехал к спортивному комплексу, меня вел уже совсем другой экипаж: видать, Сашина смена закончилась.

Голый Рябов сидел на диване, с удовольствием поигрывая мускулатурой, щедро поросшей шерстью.

— Сережа, отсюда едем к Глебову и на сегодня все, а завтра Костю ко мне, утром. И, кстати, передай ему, если он еще раз будет издеваться на аукционе, это нехорошо кончится. Ему что, на жизнь не хватает?

Книжный аукцион был любимым времяпрепровождением Кости. Старинные издания, в основном, здесь покупал литературный музей, где у Константина были знакомые девочки. Они и информировали его, какую максимальную сумму мог себе позволить выложить музей за ту или иную книгу. С музейными представителями Костя торговался до изнеможения, но в конце концов уступал им. Не станет же он в самом деле покупать на аукционе собственную книгу.

— А что мы будем делать у законника? — отвечает вопросом на вопрос Сережа.

— Рябов, я слышу в твоих интонациях плохо скрываемое отношение к юристу, который изредка помогает тебе стать богаче. Что касается твоего намека о законе, то в России нет закона, есть столб и на столбе корона. Знаешь, Сережа, сейчас все вокруг трещат — мафия, мафия. А то, что само государство наше — самая большая мафия, этого никто не замечает. И методы у него соответствующие. Вчера перед сном вместо видика случайно врубил телевизор, там какой-то пень надрывался, будем строить, говорит, правовое государство. Но пока мы живем не в правовом, зачем подчиняться его законам, которые нарушают все, кому не лень. А кому лень — нарушают из-за лени. Торговая мафия, чиновная мафия, партийная мафия — а все вместе взятое? Мы зарабатываем хорошие деньги, чтобы жить нормально. Нормально, подумай. Установлен государственный порядок: хочешь жить нормально — воруй, крути, убивай. Чтобы получить возможность нормально питаться, иметь квартиру, машину, пить коньяк…

— Ты сегодня был у Студента? — Сережа прерывает поток моих антисоветских измышлений, порочащих государственный строй.

— Будто не знаешь, — не признаюсь в том, что не могу еще затормозить после разбега, начатого у Гершковича.

— Полдня слушал рассказы Студента. Потом Котю. Теперь тебе хочется выговориться — все правильно.

— Извини, Сережа, ты прав, кому охота слушать такую дурь. Мы с тобой счастливы и стихи «Харкая кровью, купаясь в говне, счастливо живу я в Советской стране» — не про нас.

— Это точно. Пусть другие кровью харкают.

— Как я понимаю, сегодня ты не будешь меня насиловать внеочередной тренировкой. Почему же ты позвал меня в эту расслабляющую обстановку?

— Ты не высыпаешься. Да и нервы, судя по разговору, на пределе. Тебе таки-да нужно расслабиться. Хочешь точечный массаж?

— Опять? В свое время ты уже снимал напряжение при помощи скрипачки, я надолго запомню, чем завершилось то расслабление. Пока старик читал книжку и смотрел очередную дозу возбуждающего, глотая адельфан, я двое суток не смыкал глаз. А потом неделю возился с этим пассажиром Вершигорой. Его ищут, а этот пассажир снова рвется в бой. Куда ты его определил?

— Он в кооперативе. Подставной председатель, главбух. Купил японские вязальные машины, гонит колготки по червонцу. Говорит, если их по три рубля продавать — и то сто процентов навара. Дважды был у Леонарда Павловича.

Уму, казалось бы, непостижимо. Человека ищут, а он в городе неподалеку уже давным-давно прописан, квартиру поменял, усы отрастил, бабой с готовым ребенком обзавелся — и всего за два месяца. Я бы его за три дня вычислил, а так его еще сто лет разыскивать будут, тем более, что сейчас он никакой не Вершигора.

— Сережа, смотри за ним внимательно, — одобряюще сказал я и чуть не добавил «Так же, как за мной».

— Не кури, — предупредил меня Рябов, видя, что в моих руках появилась сигарета, — перед массажем это вредно. Раздевайся.

— Забодал ты меня своим массажем, — пробормотал я, недовольно бросая сигарету на стол и выполняя боевой приказ. Сережа с одобрением посмотрел на мои действия и приоткрыл дверь во вторую комнату. Через порог перепорхнули два небесных создания, лет по пятнадцать каждая, сделанные словно под копирку. Даже небольшие черные бабочки на их беленьких челках были совершенно одинаковые. После всего, я-то рассчитывал совсем на другое.

— Они однофамилицы? — осведомляюсь у Рябова.

— Нет, близнецы, — не понял шутки Сережа.