Чужая осень (сборник)

— Сережа, я только что говорил тебе о законах. Это называется развращение малолетних.

— Не надо развращать. Они кое-чему еще тебя научить смогут.

— Тогда я пас. Пусть делают со мной все, что захотят.

Сережа неторопливо пошел к дверям, бросив на ходу «Девочки, работайте», и плотно прикрыл за собой дверь.

— Вы умеете делать точечный массаж? — задал я вопрос, становящийся традиционным для этой комнаты.

Вместо ответа девочки синхронно вызывающе улыбнулись и одновременно сбросили купальные халатики. Да эти школьницы не чета застенчивой Инге, которая не раскрывала глаз, издавая протяжные стоны во время обмена своей невинности на старинную скрипку, девочки смело сбрасывают с себя одежду. Медленным движением пальцев они расстегнули «половинки» и освобожденные от материи груди прыгнули вперед, а мне почему-то еще раз вспомнилась Инга, которая, позабыв опыт первой нашей встречи, полчаса вздыхала, пока, наконец-то, решилась снять трусики. Эти действуют куда энергичнее, движения заученные, наверное, перед зеркалом репетировали. Вон как одновременно в четыре руки потянули завязки на своей спецодежде, и она, обнажая два совершенно одинаковых золотистых лобка, белыми комочками упала к ногам.

— Девочки, на хороший сэндвич у меня уже нет времени, — взмолился я, видя надвигающихся на меня с непоколебимой решимостью сестричек. — Кроме того, я рассчитывал просто на массаж…

— Все будет хорошо, — успокоила меня одна из них, и я чуть не заржал, эти соплячки вообразили себя самыми опытными в мире, не подумав о том, что половой стаж пациента длительнее их собственного возраста.

Четыре соска плавно заскользили по моей груди, заставляя слегка напрягаться мышцы, и я почему-то подумал: «Если Сережа и сейчас зайдет, чтобы отправить меня работать, убью». В конце концов каждый человек имеет право на короткий отдых перед следующей, невесть какой по счету, деловой встречей.

Через пятнадцать минут я уже был готов к ней. Осталось только подождать, пока Сережа закончит дружескую беседу со своей очередной дамой прямо на жесткой скамье у бассейна.

По дороге к Глебову я поинтересовался:

— Ты расплачиваешься с ними долларами?

— Рублями. Девочки стали дороже.

— Инфляция, Сережа. Если женщина не будет торговать собой, ей никакой зарплаты не хватит даже на одежду. А кто твоя приятельница, и что за оригинальная постановка вопроса, ведь есть еще одна комната.

— Она любит, чтоб оригинально. Тренер по гимнастике. В прошлый раз просила трахнуть ее прямо на брусьях. Денег, кстати, не берет.

— А подарки берет?

— Да.

— Ну и подари ей купюру зеленого цвета. Она возьмет, это тебе не рубли, которые не стоят бумаги, чтоб их печатать.

— Поэтому ты постоянно меняешь рубли на доллары?

— И поэтому, и потому, что только с долларами я чувствую себя в родной стране не второсортным человеком. За рубли с тобой никто разговаривать не будет, а за доллары любой штаны снимет, не хуже этих девочек. Скоро только на доллары хоть что-то здесь покупать можно будет.

— Мы и за рубли купим.

— Правильно. Однако все идет к тому, что мы будем жить по законам нормальных стран. Но пока рубль не станет конвертируемым, это будет не более, чем потуги. И время на это понадобится. Поэтому — шире дорогу доллару.

— Так нельзя сейчас.

— Сейчас нельзя, завтра можно. Причем официально. Но каждое завтра готовится сегодня, поэтому я встречу его вооруженный зеленкой, за которую мне продадут что угодно. А тебе с твоими деревяшками дадут пинка в зад. Или потребуют два чемодана рублей за товар, стоящий по госцене треть чемодана.

— У меня тоже доллары есть, — оправдался Сережа, как будто не я, а кто-то другой посоветовал ему в свое время покупать за деревяшки настоящие деньги.

— Ну, тогда выскочи и купи хороший букет цветов, — заканчиваю ничего не значащую беседу.

Хозяйке дома букет, выбранный Сережей, явно придется по вкусу. Среди ревущей холодным северным ветром зимы пять крупных роз могли показаться чем-то сказочным, особенно, если учитывать их цену. Но подлинная красота окончательной оценке никогда не поддается.

Небольшая квартирка Глебовых сияла чистотой и уютом, семейная жизнь Саши не в пример моей, жена — прекрасная хозяйка, ласковая подруга и заботливая мать, два пацана — круглые отличники, вдобавок успевают заниматься в шахматношашечном клубе. Я вздохнул, вспомнив своих близких и немного позавидовал Глебову: в такой дом приятно возвращаться, а я вот сколько могу держаться от своего на расстоянии — столько и использую этот шанс не видеть свою дорогую по размерам приданного супругу, сыночка-ангелочка, дьявол этот все-таки ангел, пусть падший, и любимого тестя, соединившего в своих руках судьбы очень многих людей.