Чужая Земля

Шалыгин сказал: надо бы догнать южан и получить анализ крови, но великий вождь летать в ту сторону не дает — возможно, младший вождь поспоспешествует временному снятию запрета?.. Унгелен совсем загрустил и ответил: великий знает, что делает. А анализ крови... Я понимаю, да. Караван можно догнать и на джипе. Но я не смогу им ничего объяснить. И кровь вы у них возьмете только у мертвых. Вы же этого не хотите.

Шалыгин тихо выругался. Третий год мы тут, а аборигены толком не изучены. Надеялись, что все впереди, сто раз успеем. Конечно, мы еще на «первой высадке» наскребли материала для пробы ДНК; она у местных оказалась вполне человеческая, как и следовало ожидать. Но для серьезных медицинских исследований надо положить под микроскоп что-то посущественней волосков и чешуек кожи. А где это взять, если не сумели подобраться даже к трупу. Ставили такую задачу спецназу, но подвиг оказался ему не по зубам. У степных псов, извините, зубы больше. И жрут они покойников не в чистом поле, где собачек можно отогнать от добычи, а относительно недалеко от города, под внимательным присмотром шаманов-«провожающих». А кровь брать на анализ и вообще соваться к аборигенам с медицинским сканером — Тунгус запретил. Не по каким-то там религиозным соображениям, чисто по военно-техническим, хитрый черт. Сказал, не все земляне нам друзья, и чужакам — он особо тогда выделил это слово, «чужаки», — незачем знать, какие мы изнутри.

— Гена, будь человеком, — попросил Шалыгин. — Хотя бы ты. Я просто уколю тебе палец и выдавлю капельку. А отцу мы ничего не скажем.

Унгелен повздыхал немного и согласился.

— Закройте торговый двор, — посоветовал Шалыгин. — Со всеми, кто внутри. Никого не впускать, никого не выпускать. Постарайтесь отыскать каждого, кто общался с караванщиками и Лешей...

— Бесполезно, — перебил его Унгелен. — Мы это все понимаем и умеем. И двор я только что закрыл. Но мои толмачи ходили в город, а с каравана торговали на рынке. Всех не найдем. Болезнь уже в столице.

— Ты сам можешь быть разносчиком. Постарайся как-то...

— Знаю. Я не вернусь во дворец. Буду докладывать отцу письменно. А лучше — позвоню Унгали.

И уехал.

Такой удрученный, каким его наверное отродясь никто не видел.

Явился полковник, уже в химзащите. Осмотрел тело, полистал медицинскую энциклопедию, сделал выводы и заявил: караванщики нам похрен, тут положение такое, что спасайся, кто может, значит, будем спасать, кого можем, хрен ли нам таким-растаким остается... И начнем с себя! Если зараза местная — плохо дело. Если с собой притащили — еще хуже.

Он мгновенно просчитал все варианты развития событий, вплоть до войны с туземцами, и объявил на базе «угрожаемый период», да в столь цветистых выражениях, что экспедиция перепугалась и затихла по углам, лишь бы не угодить под горячую руку.

Дальше состоялся диалог в санчасти, запись которого показал мне по большому секрету наш психиатр. Доктор Мага очень меня зауважал после того, как я давеча на него нарычал.

Шалыгин смотрел в микроскоп на пробы, взятые у Сорочкина, а над главврачом нависал полковник и теребил его.

— Ветрянка?

— Да откуда я знаю. Сейчас разберемся. Не может у него быть никакой ветрянки! Этому долбодятлу... виноват, профессору, ему уже под сорок, и он весь насквозь проверенный, вот же медицинская карта!

— Но по симптомам это ветрянка такая?

— Да, конечно.

— Откуда?!

— Да откуда же я знаю!

— Но это ветрянка?

— Похоже.

— Но карантин! У нас же такой-растакой карантин!

— Да, блин! Карантин! Да!!! Ветрянка!!! Не знаю!!! — заорал Шалыгин. — Как он ее подцепил?! Где?! Откуда он вообще такой взялся?! Кто его пустил в экспедицию?! Понабрали черт знает, кого, а я — отвечай! А кто у меня вирусолога отнял?! Какая сволочь вирусолога сократила?! Чего я тут сейчас... Как первоклассник... Гляжу на это дерьмо и не знаю, что с ним делать!

Услыхав, как добрейший главврач кричит в полный голос, полковник вдруг успокоился.

— То есть, это такая ветрянка, — сказал он.

— Такая-растакая, да, — буркнул Шалыгин, отдуваясь. — Микроскоп пишет, что предварительно варицелла-зостер, она самая. Полное заключение будет позже, когда я прогоню эту дрянь через тесты. И мне нужна ваша санкция на отправку данных в Москву. Мне вообще нужна ваша санкция на весь комплекс мероприятий по биологической угрозе. И понадобится ДС. Много.

— А вдруг она такая местная ветрянка? — не унимался Газин. — Совсем как наша, но — отсюда? Действительно, с юга привезли ее...

— Вряд ли. Симптомы очень яркие, их не забудешь, но Гена не помнит ничего подобного.

— Ну, Гена... Может, раньше болели.

— Да какая разница? Важно только одно — что у ныне живущих поколений точно нет иммунитета против этой дряни!

— Разница — большая, — сказал полковник со значением. — Такая большая, у-у...