Чужак

Внизу, в круге света от самого обыкновенного электрического торшера – из тех, что есть в каждой гостиной в любом мало-мальски приличном доме, – их ждал чужак. Змеившийся по полу провод торшера подсоединялся к тихо гудевшей красной коробке с надписью «ХОНДА». На самой границе света и тьмы виднелась раскладушка, накрытая одеялом.

За годы службы в полиции Ральф повидал немало преступников, скрывавшихся от правосудия, и этот чужак – эта тварь, за которой они охотились, – мог быть любым из таких беглецов: исхудавший, с ввалившимися глазами, потрепанный. Он был в джинсах, грязной белой рубашке, замшевой безрукавке и потертых ковбойских сапогах. На первый взгляд безоружный. Он смотрел на них снизу вверх, запрокинув голову с лицом Клода Болтона: короткие черные волосы, высокие скулы, намекавшие на примесь индейской крови, черная эспаньолка. С такой высоты Ральф не мог разглядеть татуировок на пальцах, но знал, что они есть.

Человек в татуировках, так называл его Хоскинс.

– Если вы и вправду хотите общаться, вам придется спуститься сюда. Меня лестница выдержала, но сразу предупреждаю: она не особенно прочная. – Его слова, произнесенные тихим будничным голосом, удвоились эхом, утроились, перекрывая друг друга, словно там был не один чужак, а целая группа чужаков, прячущихся в густом сумраке за пределами круга света от единственного торшера.

Холли шагнула к лестнице, но Ральф ее остановил:

– Я пойду первым.

– Лучше я, потому что я легче.

– Я пойду первым, – повторил он. – Когда я спущусь – если спущусь, – пойдете вы. – Он говорил тихо, но предполагал, что из-за здешней акустики чужак слышит каждое слово. Будем надеяться, подумал Ральф. – Но остановитесь в десяти-двенадцати ступенях до пола. Мне надо с ним поговорить.

Он пристально смотрел на нее, смотрел прямо в глаза. Она быстро взглянула на «глок» у него в руке, и Ральф едва заметно кивнул. Нет, он не собирался разговаривать с чужаком. Время для разговоров прошло. Один выстрел в голову, и можно будет идти домой. Если на них не обрушится потолок.

– Хорошо, – сказала она. – Только будьте осторожнее.

Осторожность тут не поможет – старая лестница либо выдержит, либо нет, – но по пути вниз Ральф упрямо твердил себе, что весит не так уж много. Лестница скрежетала и тряслась под ногами.

– Пока все неплохо, – сообщил чужак. – Держитесь ближе к стене, так безопаснее.

Езопаснее… паснее… паснее…

Ральф добрался до последней ступеньки. Чужак стоял неподвижно рядом со своим торшером, таким уютно-домашним и до ужаса неуместным в этих мрачных пещерах. Может быть, он купил этот торшер – и генератор, и раскладушку – в «Хоум депо» в Типпите? Да, наверное, подумал Ральф. Похоже, в этой дремучей техасской глуши все дороги ведут в «Хоум депо». Впрочем, это не имело значения. Лестница за спиной Ральфа снова заскрежетала и заходила ходуном: Холли начала спускаться.

Теперь, оказавшись лицом к лицу с чужаком, Ральф изучал его почти с любопытством ученого-натуралиста. С виду чужак выглядел как человек, но все равно было в нем что-то странное, что-то неуловимо неправильное. Как будто смотришь на картинку, немного скосив глаза. Ты точно знаешь, что изображено на картинке, но изображение выходит слегка перекошенным и чуть-чуть не таким, каким должно быть. Лицо Клода Болтона, но подбородок другой, не закругленный, а квадратный, с продольной ямочкой. Справа линия подбородка длиннее, чем слева, из-за этого лицо получается скошенным на одну сторону, почти гротескным. Волосы принадлежали Клоду, черные и блестящие, как вороново крыло, но в них пробивались пряди рыжевато-каштанового оттенка. Однако больше всего поражали глаза. Один – карий, как у Клода, другой – голубой.

Ральф узнал эту ямочку на подбородке и эти волосы, отдающие в рыжину. И самое главное – голубой глаз. Да и как было не узнать? Он видел, как остекленели глаза Терри Мейтленда, умершего у здания окружного суда не столь давним жарким июльским утром.

– Ты еще не закончил меняться. Та проекция, которую видела моя жена, может, и была точной копией Клода, но ты сам еще только в процессе, да? Ты еще не готов.

Он рассчитывал, что это будут последние слова, которые услышит чужак в своей жизни. Протестующий лязг металлической лестницы у него за спиной уже затих. Это значило, что Холли остановилась на безопасной высоте. Ральф поднял «глок» и обхватил правое запястье левой рукой.

Чужак раскинул руки навстречу выстрелу.

– Убей меня, если хочешь, детектив. Но заодно ты убьешь и себя, и свою подругу. Я не могу читать твои мысли, у меня нет к ним доступа, как к мыслям Клода, но я знаю, о чем ты думаешь. Ты думаешь, что один выстрел – это приемлемый риск. Я прав?

Ральф ничего не сказал.

– Конечно, прав. И скажу тебе, это очень большой риск. – Чужак возвысил голос и крикнул: – МЕНЯ ЗОВУТ КЛОД БОЛТОН!