Чужак

Я решил, что прежде чем отправиться куда-либо еще, мне следует позаботиться о ночлеге. Я открыл газету на странице с объявлениями о сдаче жилья внаем. Похоже, что все комнаты сдавались в одном районе. Зайдя в ресторан пообедать, я разузнал, как добраться туда. После обеда я сел в троллейбус и доехал до Стаффорд-стрит. Это был старый квартал в центре города. Вдоль улицы вытянулись серые и коричневые каменные здания, в окнах которых висели объявления «Свободно» или «Сдается». Пройдя немного, я остановился возле дома, который выглядел почище остальных. Я поднялся по ступенькам и позвонил. Ответа не было. Подождав несколько минут, я снова позвонил, и снова никакого отзыва. Я повернулся и стал спускаться по лестнице. Дойдя почти до половины, я вдруг услышал, как позади меня открылась дверь. Я вернулся наверх. Там стояла пожилая женщина, волосы которой были завязаны разноцветными ленточками.

— Что за идея будить человека средь бела дня? — недовольно спросила она. Голос у нее был хриплый и слегка дрожал.

— У вас в окошке висит объявление, мэм, — сказал я, указывая на бумажку. — Сдается комната.

— Не называй меня мэм, — проворчала женщина и посмотрела в том направлении, куда я указывал пальцем. — Ах, это, — сказала она уже более спокойно.

— Да, комната еще свободна? — спросил я.

— Нет, — быстро ответила женщина, — ее вчера заняли. Я просто забыла снять с окна объявление.

— Извините, что побеспокоил вас, — сказал я и начал спускаться по ступенькам. Женщина окликнула меня:

— Молодой человек! Вернитесь.

Я вернулся.

— Да, мэм?

— Прекрати называть меня мэм, мне это не нравится.

— Извините.

Она внимательно посмотрела на меня.

— Ты впервые в этом городе, да? — спросила она, что меня расстроило. Если она так легко смогла это определить, то какие шансы были у меня укрыться здесь?

— Да, — ответил я, — а что?

— Ничего. Откуда ты приехал? Из Нью-Йорка?

— Не ваше дело, — ответил я, начиная злиться. — Я просто спросил у вас насчет комнаты, но не предполагал, что попал в полицейский участок. Забудьте об этом. — Я повернулся.

— Подожди минутку, — сказала женщина. — Я не имею в виду ничего такого, просто хочу помочь тебе. Возможно, у меня найдется комната. Зайди.

Я прошел за ней в прихожую. С правой стороны была большая двустворчатая дверь. Женщина открыла ее, и я прошел за ней в большую комнату. По всей комнате были расставлены диваны и кресла, а в углу находился большой рояль, на котором стояло несколько пустых бутылок из-под виски. Повсюду были сигаретные и сигарные окурки — в пепельницах, на полу возле большого старомодного камина. Комната пропахла табаком и виски и еще чем-то таким, что напоминало запах, приносимый ветром от больницы, когда он дул в сторону нашего приюта.

— Мальчик, здесь отвратительно пахнет, — сказала женщина, втянув носом воздух, потом подошла к окну и открыла его. Окно было в дальнем конце комнаты. Я заметил большие распахнутые ставни. В комнату начал проникать свежий воздух.

— Садись, садись, — сказала женщина, указывая рукой на один из диванов. Сама она подошла к небольшому буфету, открыла его, достала джин, налила его в стакан и выпила залпом, даже не поморщившись. Потом она снова потянула носом воздух. — Ну вот, уже лучше.

Женщина представляла собой забавную картину, стоя у буфета в халате, напоминавшем кимоно, с седыми волосами, заплетенными в тугие косички и перевязанными ленточками. От выпитого джина лицо ее слегка раскраснелось. Я молчал, едва сдерживая смех. Вид ее здорово позабавил меня.

Женщина села на диван и посмотрела на меня. Несколько минут мы сидели молча, и меня уже начал утомлять ее пристальный взгляд. Наконец она заговорила:

— Сколько тебе лет?

Я замялся. Она заметила это.

— Девятнадцать, — все равно соврал я.

— Гм! А почему ты уехал из Нью-Йорка?

— Не ваше дело. Я уже говорил вам, что только хотел узнать, сдаете вы комнату или нет. — Я начал подниматься.

— Минутку, минутку, не кипятись. — Женщина жестом велела мне сесть на место.

— Ну хорошо, — сказал я. Мне было интересно, что понадобилось от меня этой старухе. Похоже, это был бордель, и я в любом случае не собирался жить здесь.

— У тебя неприятности с девушкой? — допытывалась она, сверля меня взглядом. Я покачал готовой. — Тогда, наверное, с полицией?

Я подумал, что это недалеко от истины. Эти неприятности вполне могли быть у меня, если только брат Бернард заявил обо мне в полицию. Я неопределенно пожал плечами и промолчал.

— Ох! — воскликнула старуха, улыбаясь. Она была довольна, что угадала, я видел это. — Я так и думала. А что ты собираешься делать в Балтиморе?

— Найти работу и комнату, если мне, черт возьми, удастся когда-нибудь выйти отсюда.

Старуха громко рассмеялась:

— Собираешься исправиться? — фыркнула она. — Тогда не груби мне. Куда ты денешься? Такого мальчишку, как ты, моментально схватят и отправят назад в Нью-Йорк, а ты и понять не успеешь, что произошло.

Я молча посмотрел на старуху. Она встала, подошла ко мне и сказала возбужденно:

— А ты не очень разговорчивый, да?