Чужак

— Это Фрэнк Кейн. Он будет работать у нас — следить за порядком. — Она запустила руку под стол, достала оттуда бутылку, налила себе в стакан джина и отпила половину, словно это была вода. Потом повернулась ко мне. — Фрэнк, рядом с тобой сидит Мэри, а следующая — Белл. — Она продолжала называть имена, а я кивал каждой девице. Они были разного возраста, примерно от двадцати пяти до сорока, разных габаритов и форм: от крупной Мэри, которая сидела рядом со мной и которой было чуть за тридцать, и до Дженни, сидевшей рядом с миссис Мандер и выглядевшей хрупкой застенчивой девушкой. Одеты они были в халаты и кимоно. У некоторых были ярко накрашенные лица и накладные ресницы, но несколько девиц были вообще без макияжа и выглядели так, как будто только что проснулись. Однако было у них и общее — их глаза: яркие, блестящие, лукавые, и еще уголки рта — слегка опущенные, даже когда девицы улыбались и несли чепуху.

Похоже, что Мэри была лидером в этой компании. Это была крупная, сильная женщина в грязно-сером халате, с массивной грудью, полными руками, двойным подбородком и обесцвеченными пергидролем волосами. Она внимательно оглядела меня, но я был занят едой и не обратил на нее внимания. Наконец, она обратилась к миссис Мандер.

— Что за идея привести сюда ребенка, чтобы он работал вышибалой? Нам нужен человек, который мог бы постоять за себя, мужчина. — Она посмотрела на меня, ожидая, что я отвечу на это. Я продолжал молча есть.

Миссис Мандер хохотнула и приняла следующую порцию джина. Она тоже ничего не сказала.

Мэри встала. Я видел, что наше молчание придало ей уверенности.

— Да он же дитя, — сказала она. — Пусть катится к чертовой матери, пока не расплакался. Посмотрите на него! Сейчас нюни распустит!

Я отложил нож и вилку и, подняв голову, посмотрел на нее. В ней было, пожалуй, фунтов сто семьдесят. Я молчал. Я видел, что девицы наблюдают за нами, и знал, что если не осадить ее, то они будут вести себя по отношению ко мне так же, как их предводительница.

Мэри посмотрела на меня сверху вниз и снова села. Перегнувшись через угол стола, она больно ущипнула меня за щеку.

— Посмотрите на него, ну полное дитя.

Она убрала руку, и я почувствовал, как горит щека в том месте, где она ущипнула. Она снова наклонилась ко мне и спросила:

— Почему ты не бежишь домой, детка? — На лице ее появилось какое-то зверское выражение, голос звучал зло и заносчиво.

Я положил руки на стол.

— Язык проглотил? — снова спросила она.

Не поднимаясь, я хлестнул ее по лицу тыльной стороной ладони, вложив в удар всю силу. Она вместе со стулом рухнула на пол, в уголках рта появились струйки крови. Она лежала на полу, подняв одну руку к лицу, и в оцепенении глядела на меня. Остальные девицы, посмотрев на меня, уставились на Мэри.

— Ты слишком много болтаешь, — сказал я и вернулся к прерванному обеду. Мэри одной рукой оперлась о стул. Халат ее распахнулся и вывалилась грудь — большая и тяжелая, похожая на переспелую дыню. Мэри стала вытирать полой халата кровь с лица. Казалось, она сомневается, садиться ли ей на прежнее место. Я понял, что она боится меня.

— Садись доедай, — сказал я. — Потом пойдешь наверх и умоешься. Тебе надо работать. — Я говорил ровным, бесстрастным голосом, который много раз слышал у Феннелли. Мне даже казалось, что он звучит жестко.

Мэри запахнула халат и села.

— Я же говорила тебе, я же говорила, — хихикнула миссис Мандер. — Я же говорила, чтобы ты оставила его в покое. — Она снова хихикнула.

Девицы по очереди заканчивали еду и уходили, они не говорили о том, что произошло. Наконец за столом остались только мы с миссис Мандер. Старуха была слегка пьяна. Она, наверное, могла пить как верблюд.

— Фрэнки, мальчик мой, — сказала она, — я всегда считала, что здесь нужен мужчина, который смотрел бы за порядком.

Около половины восьмого девицы спустились из своих комнат в гостиную. Они были в платьях из черного блестящего атласа и тщательно накрашены. Я понял, что под платьями у них ничего нет. Это было видно по тому, как подрагивали при ходьбе их груди и как плотно платья облегали бедра и задницы. В полутемной гостиной они расселись небольшими группками и начали болтать в ожидании звонков в дверь. Большая Мэри тоже спустилась вниз и, проходя мимо меня, молча кивнула, как будто ничего не произошло. Ее называли Большой Мэри, чтобы не путать с темнокожей служанкой. Через несколько минут пришла и служанка. В отличие от других девиц она была в ярком ситцевом платье, которое резко контрастировало с ее темной кожей. Она уселась за рояль и начала тихонько наигрывать и напевать низким, печальным голосом. Это была ее работа по вечерам.

Откуда-то из глубины дома появилась миссис Мандер. Она была абсолютно трезвой. Не знаю, как ей это удалось, потому что когда мы уходили из кухни после обеда, она с трудом переставляла ноги. Одета она была почти шикарно, волосы тщательно уложены, лицо напудрено, на носу очки.