Чужак в стране чужой

Дигби послушно выполнил приказ (учитывая, конечно, его метафоричность) и застыл по стойке «смирно». Фостер начал постукивать себя по нимбу – обычный (и очень раздражающий) признак, что он серьезно задумался.

– Ты очень медленно привыкаешь к новой работе. Вот взгляни на себя сам, ну какой из тебя, к черту, ангел?

– Простите. Мне очень прискорбно это слышать.

– В вечности нет места для скорби. Я не могу сказать со всей определенностью, кто этот человек, может, наш брат Михаил, а может, и нет, – но истина состоит в том, что ты слишком уж на нем зациклился. Молчи, не прерывай старших. Первое: какое право имеешь ты судить об орудии, посредством которого Его промысел отозвал тебя сюда? Второе: неужели я не понимаю, что дело тут совсем не в этом парне – ты и познакомиться-то с ним толком не успел, – а в твоей чернявенькой секретарше? Она ведь заслужила Мое Лобзание ой как задолго до того, как тебя отозвали, надеюсь, ты не будешь спорить?

– Я не успел закончить проверку.

– Да? Тогда представляю себе, с какой ангельской радостью ты узнал, что Верховный епископ Шорт провел испытание лично – испытание тщательнейшее, я же говорил, что он справится с новым своим назначением, – а затем передал ее дальше, так что теперь твоя – прости, бывшая твоя – секретарша наслаждается более широким счастьем, давно уже ею заслуженным. М-м-м, конечно же, пастырь должен выполнять свою работу с радостью и наслаждением… но это совсем не значит, что он имеет право кукситься, получив повышение по службе. Так вот, недавно организовали новый сектор, и там все еще нет Хранителя-стажера. Должность несколько ниже твоего номинального ранга, зато получишь совершенно уникальный ангельский опыт. У населения этой планеты… не знаю, можно ли назвать ее планетой, в общем, увидишь и разберешься, так вот, у ее населения не два пола, как обычно, а три. Причем я могу со всей определенностью утверждать, что проявить какой-либо плотский интерес к любому из трех… нет, слово «пол» здесь не годится, к любой из трех разновидностей не под силу даже Дон Жуану. Не подумай только, что это догадка – был проведен прямой эксперимент, так благородный дон волком взвыл и запросился обратно, в одиночный ад, созданный им для себя своими собственными руками.

– Хотите запихнуть меня во Флэтбуш, чтобы не мешал?

– Ой-ой-ой, какие же мы самонадеянные! Помешать никто ничему не может, сие есть та единственная Невозможность, благодаря которой возможно все остальное, да я же тебе с самого начала пытаюсь это вдолбить. Но ты не расстраивайся, пытаться помешать ты можешь, сколько душе твоей… вот, опять неудачное слово… сколько тебе угодно, хоть до скончания вечности. Вместе с приказом о переводе получишь временну́ю петлю, так что сможешь забегать к нам, не отрываясь от работы. Ну, давай, лети на полусогнутых и сразу включайся, тут и без тебя дел невпроворот.

Дигби исчез.

Так на чем я там остановился? Ах, да, эта страстотерпица, обозначенная в плотском существовании как «Алиса Дуглас». Погонять и подстрекать – такого задания и врагу… ну вот, опять, в вечности нет врагов… никому не пожелаешь, но она справилась безупречно, ни разу не дрогнула. Теперь ей требуется отдых, даже, пожалуй, реабилитация, как солдату, долго просидевшему на передовой… и начнет она биться и кричать, и полезет у нее эктоплазма не только что изо рта – изо всех отверстий…

Да уж, после такой суровой работенки без экзорцизма не обойтись! Впрочем, легкой работы здесь и не бывает. А «Алиса Дуглас» – опытная, абсолютно надежная оперативница, готовая взяться за любое, самое дикое задание, лишь бы оно было по глубинной сути своей девственным. Такую хоть на костре сожги, хоть в монастырь упрячь – она все выдержит и все, что надо, сделает.

Впрочем, Фостер не испытывал к девственницам особо теплых чувств – только уважение профессионала к другому профессионалу, хорошо справляющемуся со своей работой. Он еще раз взглянул на миссис Пайвонскую. Вот с таким сотрудником работать одно удовольствие. Ох, Патриция ты, Патриция! Искрящаяся страстной, плотской благостностью…

29

– Ну и что теперь? – спросила Джилл, когда дверь за Патрицией закрылась.

– Уедем, какой смысл здесь засиживаться. Джилл, ты вроде читала кое-что по психопатологии.

– Да. Поменьше тебя, но читала.

– В таком случае ты понимаешь символическое значение татуировки. И змеи.

– Конечно. Все было ясно с самого начала. Я надеялась, что ты сможешь найти к ней подход.

– Я не мог, пока мы не стали водяными братьями. Секс – полезное благо, но не всегда, а только при совместности, при взращивании близости. Если бы я сделал это без взращивания близости… в общем, не знаю.

– Я грокаю, что ты просто не смог бы. Потому-то я тебя и люблю – и не только потому.

– А я все еще не грокнул «любовь». Джилл, я ведь и «людей» не грокаю. Но я не хочу, чтобы Пэт уходила.

– Так задержи ее. Пусть будет с нами.

– (Сейчас ожидание.)

– (Знаю.)