Чужестранка

– Хорошо бы вы с Клэр побеседовали, пока нас нет, – сказал он. – Она, мне кажется, хорошо воспитанная дама и выслушает тебя, но умоляю, не читай ей свои стихи, иначе, не дождавшись нас с Джейми, она с ближайшей каретой сбежит в Лондон.

Дженни, нисколько не обидевшись на подтрунивание мужа, щелкнула пальцами у него перед носом.

– Ничего, я не из пугливых. До следующего апреля карет не ожидается, а к тому времени Клэр привыкнет. Ступай поскорее, Джейми ждет.

Пока мужчины были заняты, мы с Дженни обосновались в гостиной; она вышивала крестом, я распутывала пряжу и сортировала шелковые нити по цветам.

Мы изучали друг друга, ведя довольно приветливые разговоры и краем глаза следя за реакцией собеседницы. Сестра Джейми. Жена Джейми. Центром нашего интереса все время оставался Джейми.

Их навсегда связало общее детство – как уток и основу ткани, хотя узор этой ткани весьма поблек под действием разлуки и подозрений, а затем и брака. В этом узоре с самого начала существовала нить Айена, а моя нить появилась только что. Вплетется ли новая нить в уже сотканное полотно, не отторгнет ли оно ее?

Наша беседа внешне казалась нелогичной, но почти каждое слово, каждая фраза имели собственный внутренний, хорошо понятный, подлинный смысл.

– После смерти вашей матери вы своими силами управляли домашним хозяйством?

– Да, с десяти лет. (Что значило: с раннего детства я его любила и воспитывала. Что ты сделаешь с тем, кто помог ему вырасти в мужчину?)

– Джейми сказал, что вы чрезвычайно искусный врач.

– Когда мы только встретились, я вправила ему вывихнутое плечо. (Да, я многое могу, и я добра. Я стану заботиться о нем.)

– Я слышала, что вы вступили в брак довольно быстро? (Вы вышли за моего брата из-за его земли и имущества?)

– Да, это действительно случилось очень быстро. До венчания мне даже не была известна фамилия Джейми. (Я понятия не имела, что он здешний лэрд. Я вышла за него ради него самого.)

Все утро, и во время позднего завтрака, и после полудня мы так говорили, шутили, обменивались колкостями и подначками, словно примериваясь друг к другу. Понять, что на уме у женщины, которая с десяти лет была вынуждена тащить на себе крупное домашнее хозяйство, а после смерти отца и пропажи брата управлять имением, было довольно трудно. Меня занимало, как она воспринимает меня, однако она, подобно брату, хорошо умела при желании скрывать свои подлинные мысли.

Когда каминные часы стали отбивать пять, Дженни потянулась и зевнула; с ее большого живота на пол упало платье, которое она зашивала.

Она попыталась, не видя, нашарить его подле себя, но я успела встать рядом на колени.

– Не стоит, я подниму.

– Спасибо… Клэр.

Она впервые назвала меня по имени, смущенно улыбнулась, и я улыбнулась ей в ответ.

Не успели мы вновь заговорить, как в дверь сунула свой длинный нос домоправительница миссис Крук и обеспокоенно спросила, не видели ли мы маленького Джейми.

Вздохнув, Дженни отложила шитье.

– Снова убежал? Не беспокойся, Лиззи. Возможно, увязался за отцом или дядькой. Мы отправимся его искать, не против, Клэр? Мне хорошо бы прогуляться перед обедом.

Она с трудом встала, охнула, схватившись за поясницу, а затем улыбнулась.

– Осталось недели три. Жду не дождусь.

Мы не торопясь ходили по двору; Дженни показала мне пивоварню и часовню, поведала историю имения, когда и что было построено.

Зайдя за голубятню, мы услышали разговор под деревом.

– Ах вот он где, маленький негодник! – воскликнула Дженни. – Ну ладно, вот окажешься ты в моих руках!

– Подождите немного.

Я придержала ее за плечо, услышав одновременно с детским голоском так хорошо известный мне взрослый.

– Да ты не бойся, парень, – сказал Джейми. – Научишься. Не так-то легко справиться, если твой петушок не видит дальше застежки.

Вытянув шею, я обнаружила, что Джейми сидит на чурбане для рубки дров и увлеченно беседует с тезкой, который ведет неравную битву со складками своего платья.

– Что это ты делаешь с ребенком? – поинтересовалась я.

– Учу юного Джеймса трудному мастерству писать так, чтобы не попасть себе на ноги, – объяснил он. – По крайней мере это дядя способен дать племяннику.

Я вздернула бровь.

– Говорить всякий может. Дядя мог бы на примере показать племяннику, как это делается.

– Ну, у нас уже было несколько практических занятий, но в последний раз вышла небольшая неприятность. – Они с племянником обменялись обвиняющими взглядами. – И не надо на меня так глядеть, ты сам виноват. Я же говорил, что надо стоять спокойно.

– Хм, – сухо сказала Дженни и окинула суровым взглядом сына, а затем точно так же посмотрела на брата.

В ответ Джейми-младший задрал подол себе на голову, а старший, ничуть не смутившись, весело улыбнулся, встал и стряхнул с себя мусор. Положил руку на голову племянника, спрятанную в подоле, и повернул мальчика к дому.

– «Всему приходит свой черед, – продекламировал он, – и всякой вещи свое место под солнцем». Сперва работа, маленький Джеймс, затем мытье, а потом – слава богу! – обед.