Чужестранка

Джейми молча поехал дальше, опустив плечи и свесив голову на грудь. Из-под шляпы сверкнули его глаза – он прекрасно осознавал происходящее. Совершенно очевидно, ему были знакомы эти люди, и они могли опознать его по голосу.

Но тут в дело вмешался Мурта. Он остановил коня между мной и солдатами и заговорил самым подобострастным образом:

– Сэр, моему хозяину, видите ли, неможется. Не можете ли вы показать нам верную дорогу на Баллу? Что-то я точно не знаю, туда ли мы движемся.

Поначалу я не могла взять в толк, что именно он затеял, но Мурта зыркнул на меня и принялся подавать глазами знаки: назад и вниз, назад и вниз, потом с невероятной скоростью – опять на капрала, так что тот явно был совершенно уверен, что Мурта крайне внимательно его слушает. Джейми в опасности? Упал с седла? Сделав вид, что поправляю капор, я обернулась – и сама чуть потрясенно не упала с коня.

Джейми сидел ровно, опустив голову, чтобы скрыть лицо, но со стремени стекали капли крови и усеивали снег вокруг коня парящими красными точками.

Мурта, успешно изображавший совершенного идиота, заставил всех четверых солдат объяснять ему, что дорога, поднимавшаяся на вершину холма, – единственный путь, который ведет сначала в Дингуолл, а затем – к морю, в Баллу, и до побережья там всего лишь три мили.

Я мгновенно спрыгнула с лошади и принялась лихорадочно дергать подпругу. Пока я топталась вокруг, накидала под брюхо коня Джейми побольше снега, чтобы засыпать заметные красные капли. Мурта продолжал отвлекать капрала, весь отряд уставился на вершину холма. Воспользовавшись этим, я быстро скинула одну из трех имевшихся на мне нижних юбок, откинула полу плаща Джейми и пихнула свернутую юбку ему под бедро, игнорируя его крик от боли. Пола плаща вернулась на место очень вовремя: Мурта и англичане подъехали, обнаружили, что я вожусь возле лошади и делаю вид, что никак не справлюсь с подпругой.

– Кажется, ремень немного ослаб, – простодушно пояснила я, устремив невинный взор на ближайшего ко мне солдата.

– Почему вы не поможете леди? – обратился тот к Джейми.

– Муж нездоров, – сказала я. – Да я справлюсь и сама, не беспокойтесь.

Капрал проявил к моим словам неожиданный интерес.

– Нездоров, вот как? А что с вами такое? – Он подал коня вперед и заглянул Джейми под шляпу. – Да, выглядите вы неважно. Снимите-ка вашу шляпу, приятель. Что это у вас с лицом?

Джейми застрелил его сквозь полу плаща. Капрал, оказавшийся примерно в шести футах от него, замертво упал на землю еще до того, как на его груди расплылось кровавое пятно размером с мою ладонь. В обе руки Мурты прыгнули пистолеты еще до того, как капрал свалился с седла. В первый раз он промахнулся, поскольку лошадь, испугавшись, отпрянула, но второй выстрел убил солдата на месте.

Один из двоих оставшихся в живых развернул лошадь и понесся к тюрьме, вероятно, за подмогой.

– Клэр! – Обернувшись на крик, я увидела, что Джейми показывает на беглеца. – Задержи его!

У него хватило времени перебросить мне пистолет, потом он выхватил саблю и встретил нападение четвертого солдата.

Моя лошадь привыкла к битвам; прижав уши, она била копытом, но не двигалась с места, пока я не села в седло. Зато сразу после этого, весьма обрадовавшись, что может убраться подальше от всей этой неразберихи с выстрелами, поскакала следом за солдатом.

Снег мешал нашему движению так же, как и беглецу, но моя лошадь оказалась сильнее, к тому же солдат был вынужден торить путь по целине. Я неуклонно его догоняла: когда до тюрьмы оставалась миля, расстояние между нами сократилось приблизительно до десяти ярдов.

Я остановила лошадь и спешилась: несмотря на то что она была привычна ко многому, я побаивалась, что если я выстрелю из седла, она поведет себя непредсказуемо. Встав коленом в снег, я сделала все, как Джейми меня учил: уперлась локтем в колено, положила пистолет на предплечье и выстрелила.

К собственному несказанному удивлению, я попала в бегущую лошадь. Та оступилась, упала на одно колено и повалилась на землю, выбрасывая во все стороны комья земли из-под копыт. Рука у меня ныла от отдачи оружия, я встала и стала ее растирать, глядя на упавшего солдата. Он тоже оказался ранен. Попробовал было подняться на локте, но сразу же рухнул навзничь. Лошадь, несмотря на кровавую рану на плече, поднялась на ноги и потащилась прочь, волоча по земле за собой поводья.

Гораздо позднее я вспомнила, какие мысли метались в моей голове в то мгновение. Противнику нельзя оставлять жизнь. Мы находимся очень близко от замка, какой-нибудь другой патруль обязательно найдет раненого, а тот не только расскажет, как мы выглядим, но и укажет, куда мы отправились. До берега отсюда не меньше трех миль, что означает часа два нелегкого пути. А на берегу нам необходимо отыскать корабль. Я просто не имела права позволить ему о нас рассказывать…