Чужие

Больше о выходке Рипли никто не сказал ни слова. Десантники покончили с завтраком и направились в специальную каюту, где рядами вдоль стен располагалось самое экзотическое вооружение. Несколько человек сдвинули стулья и организовали импровизированную игру в кости. Непросто стать вдруг азартным, если ты проспал три недели кряду, но играющие старались превзойти самих себя. Они лениво поднялись, когда вошли Горман и Берк, но мгновенно встали по стойке смирно, стоило только рявкнуть Эйпону.

– Становись!

Десантники выстроились в линейку, руки по швам, взгляды сосредоточены на сержанте, все внимание только к его командам.

Горман обвел взглядом строй. Сейчас люди казались даже более неподвижными – если это вообще возможно, – чем в гиперсне. Горман немного помедлил, потом отдал команду:

– Вольно!

Десантники расслабили мышцы, и линейка потеряла свою идеальную прямизну.

– Сожалею, что у нас не было времени проинструктировать вас перед отправкой со станции Гейтуэй, но…

– Разрешите, сэр?.. – перебил его Хадсон.

Горман раздраженно взглянул на капрала. Не мог подождать, влез со своим вопросом, не дав закончить первую фразу. Нельзя сказать, что лейтенант рассчитывал на что-то другое. Его предупреждали, что этой банде пальца в рот не клади.

– Слушаю. В чем дело, Хикс?

Любитель задавать вопросы кивнул на соседа.

– Меня зовут Хадсон, сэр. Хикс – это он.

– Что вы хотели спросить?

– Сэр, уже известно место, где мы будем драться или это опять будет ловля блох?

– Если бы вы, Хадсон, подождали еще хотя бы минуту, то могли бы получить ответы на некоторые из ваших вопросов. Я понимаю ваше нетерпение и стремление поскорее ознакомиться с обстановкой. К сожалению, объяснять мне почти нечего. Точно нам известно лишь то, что с колонией до сих пор нет никакой связи. Помощник капитана Бишоп пытался связаться с Хадли, как только «Сулако» оказался в зоне слышимости Ахеронта. Он не получил ответа. Проверка орбитального ретранслятора дальней космической связи показала, что он в порядке. Следовательно, причиной молчания колонистов является не ретранслятор. Истинной причины мы пока не знаем.

– У вас есть предположения? – спросил Кроу.

– Не исключено, запомните, всего лишь не исключена такая возможность, что в отсутствии связи повинен ксеноморф.

– Ксено… кто-о-о? – недоуменно протянул Вержбовски.

К нему наклонился Хикс и шепотом пояснил:

– Значит, охота на блох, – потом, повысив голос, обратился к лейтенанту: – Ну, и что это за звери, если они здесь есть?

Горман кивнул Рипли. Она шагнула вперед.

На нее смотрели одиннадцать пар глаз, смотрели тревожно, внимательно и не без любопытства. Они оценивали Рипли, пока не решаясь отнести ее ни к компании Берка и Гормана, ни к своей. Десантники не знали Рипли и поэтому не испытывали к ней ни симпатий, ни антипатий.

Ну и хорошо, подумала Рипли. Пусть будет так. Она положила на стол пачку дискет.

– Все, что я знаю об этих тварях, я записала. Здесь несколько копий моих записей. Вы можете прочесть их в своих каютах.

– Я медленно читаю, – слегка улыбнувшись, сказал Эйпон. – Лучше расскажите нам сами.

– Правда, введите нас в курс дела, – поддержал его Спанкмейер.

Удобно устроившись среди огнеметов и детонаторов, он прислонился спиной к ящикам со взрывчаткой, которой вполне хватило бы, чтобы поднять на воздух небольшой отель.

– Хорошо. Прежде всего вам необходимо знать жизненный цикл чужого организма. Он существует в двух разных формах, внешне совершенно непохожих друг на друга. Первая форма появляется из споры, из большого яйца, и прикрепляется к жертве. Потом она вводит в жертву эмбрион, отцепляется и отмирает. По сути дела, это всего лишь подвижный орган воспроизведения. Затем…

– Хикс, это прямо о тебе, – поддел Хадсон старшего приятеля, который ответил ему лишь своей обычной спокойной улыбкой.

Рипли не видела в этом ничего смешного. Нет оснований для веселья, если речь идет о чужой твари. Потом она поняла. Десантники не были уверены, что предмет ее рассказа существует не только в ее воображении. Ей придется запастись терпением, а это будет нелегко.

– Эмбрион второй формы несколько часов живет в теле жертвы и созревает. Потом он, – Рипли прокашлялась, вдруг почувствовав необычную сухость в горле, – вырывается наружу. Линяет. Быстро растет. Стремительно превращается из одной промежуточной формы в другую, и, наконец, появляется взрослая особь, которая внешне похожа на…

На этот раз Рипли прервала Васкес:

– Все это очень интересно, но я хотела бы знать только одно.

– Что именно?

– Где они? – Васкес пальцем показала куда-то между Рипли и дверью, потом подняла ладонь и сдула с нее воображаемую тварь.

Товарищи приветствовали находчивость Васкес одобрительными возгласами и смешками.

– Ну, Васкес, ну дает! – восхищенно сказал Дрейк.

Как всегда, он был в восторге от злого языка своей напарницы. Не зря ее прозвали террористкой.

Рипли только коротко кивнула.

– Они где угодно. И в любое время.

Хадсон, небрежно поигрывая оружием с длинным и тонким стволом, откинулся на спинку стула и заметил: