Чужие

Эйпон только слушал и смотрел. Он мог прикрикнуть на своих ребят, мог заставить их вести себя так, как предписывалось уставом, но он позволял им делать все, потому что знал: нет солдат лучше и надежнее, чем в его отряде. Если любой из них будет его прикрывать, Эйпон пойдет в бой, не оглядываясь и ни на секунду не задумываясь о том, что творится у него за спиной, будучи уверен, что, попытайся кто-то напасть на него сзади, он получит такой же отпор, как если бы у самого Эйпона были глаза на затылке. Пока же пусть развлекаются, пусть проклинают колониальную администрацию, десантные войска, Компанию, да и своего сержанта тоже. Наступит время, игра прекратится, и каждый будет занят только своим делом.

– Тупые колонисты, – проворчал Спанкмейер, рассматривая только что появившееся блюдо. После трех недель гиперсна он умирал от голода, но не настолько, чтобы удержаться от обычных для солдата комментариев по поводу обеда. – Интересно, что бы это значило?

– Яйца, болван, – ответила Ферро.

– Думаешь, я не знаю, как выглядит яичница? Я говорю вот про эту мокрую желтую дощечку на краю тарелки.

– Кажется, это кукурузный хлеб. – Вержбовски пальцем поковырял в своей тарелке и мечтательно добавил: – Эх, я бы не возражал, если бы мне предложили еще разок отведать того арктурианского пунтанга. Вот было время… Помните?

Справа от Вержбовски сидел капрал Хикс. Он на секунду оторвался от своей тарелки, потом снова опустил голову.

– Похоже, этот молодой лейтенант считает ниже своего достоинства сидеть за одним столом с такими ничтожествами, как мы. Целуется с этим типом из Компании.

Через голову капрала Вержбовски глянул на соседний стол, явно не заботясь о том, что кто-то может перехватить его взгляд.

– Ага.

– Наплевать, лишь бы знал свое дело, – сказал Кроу.

– Золотые слова, – заметил Фрост, ковыряясь вилкой в яичнице. – Скоро увидим.

Возможно, их беспокоила молодость Гормана, хотя он был старше доброй половины десантников. Но скорее всего их раздражал внешний вид лейтенанта: волосок к волоску (и это после нескольких недель гиперсна!), брюки идеально отглажены, ботинки блестят так, что в них можно смотреться. Уж слишком он чистенький!

Тем временем за другим столом Бишоп занял свободное место рядом с Рипли. Та демонстративно встала и пересела ближе к краю стола. Помощника капитана это задело.

– Сожалею, что вы так относитесь к андроидам, Рипли.

Рипли сделала вид, будто не слышит этих слов, повернулась к Берку и обвиняющим тоном сказала:

– Вы ни словом не обмолвились о том, что на борту корабля находится андроид! Почему вы скрыли это от меня? И не лгите, Картер. Я видела татуировку на его руке.

Берк явно был в замешательстве.

– Видите ли, – сказал он, – мне и в голову не пришло специально сообщать вам о нем. Не понимаю, почему вы так разнервничались. Уже много лет Компания вводит андроида в состав экипажа каждого космического корабля. Они не нуждаются в гиперсне, к тому же андроид обходится намного дешевле, чем еще один пилот, которому в противном случае пришлось бы управлять кораблем в прыжках от одной звезды к другой. К тому же они не склонны к психическим расстройствам после долгой работы в одиночестве. Не вижу в этом ничего особенного.

– Лично я предпочитаю термин «искусственный человек», – ненастойчиво вступил в разговор Бишоп. – А в чем дело? Возможно, я смогу чем-нибудь помочь.

– Не думаю, – ответил Берк, стирая с губ остатки яичницы. – В ее последнем рейсе андроид потерял управление, что привело к человеческим жертвам.

– Ужасно. Когда это случилось?

– Довольно давно, – ответил Берк, не вдаваясь в подробности, за что Рипли была ему благодарна.

– В таком случае, должно быть, вы имели дело с устаревшей моделью.

– Это была система Гипердин 120-А/2.

Бишоп откинулся на спинку стула и, повернувшись к Рипли, сказал примирительным тоном:

– Тогда понятно. Старые модели типа А/2 всегда отличались плохой управляемостью. Сейчас подобное исключено, потому что в нас имплантированы регуляторы поведения. Я не могу причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы ему был причинен вред со стороны. Регуляторы устанавливают на заводе одновременно с другими устройствами, обеспечивающими выполнение функций мозга. Подделать или перенастроить их невозможно. Так что, как видите, я совершенно безопасен. – Бишоп протянул Рипли тарелку с желтыми прямоугольничками. – Хотите еще кукурузного хлеба?

Резким движением Рипли выбила тарелку из рук андроида. Тарелка пролетела через всю столовую, ударилась о дальнюю стену, но не разбилась. Лишь желтые кусочки хлеба рассыпались по полу.

– Держитесь от меня подальше, Бишоп. Понятно? Даже близко ко мне не подходите.

Вержбовски молча наблюдал за сценой, потом пожал плечами и снова склонился над своей тарелкой.

– Ей тоже не нравится кукурузный хлеб, – коротко прокомментировал он.