Чужие дочери

— Нет, Жемчужникова, бросили. Вы даже на семинарах просто отсиживаете. Вы меня простите, я не вмешиваюсь в Вашу личную жизнь, но Вас во время первых пар видят на рынке, в мясных рядах… Говорят, Вы создали семью с одним студентом старшего курса, но семейные обязанности не должны мешать учебе. И поверьте моему опыту: лекция по гражданскому праву намного важнее сваренного борща, когда становишься на ноги, приобретаешь профессию, юриста особенно. А как Вы будете работать? 8-часовой рабочий день никто не отменял. Учитесь, как все женщины, планировать свое время и домашние хлопоты без ущерба для учебы.

— Я попробую, постараюсь. Простите меня…

— О Вас говорили вчера после заседания учебного совета. В феврале распределение по кафедрам. Не скрою, многие в вас разочарованы. Конечно, все будет зависеть от результатов сессии, пока ничего не решено, но, думаю, рассчитывать на гражданско-правовую и хозяйственную специализации, а значит, впоследствии и на адвокатуру Вам не следует. Идите, Жемчужникова, и подумайте над приоритетами.

На этом неприятности не закончились. К третьей паре выяснилось, что к защите не допущены две курсовые по гражданскому процессу, одна из них — Милы. В ведомости с зачетами-автоматами по гражданскому праву ее фамилии тоже не было. В три часа начиналось тестирование по пятой и шестой главам курса у Ершова. Оставалось меньше 2 часов. Она судорожно пролистывала кодекс и понимала, что никто не в состоянии даже прочитать за это время 200 страниц текста с комментариями.

Игорь встретил ее в коридоре с большим блестящим пакетом:

— Идем, солнышко, я тебя порадую…

— Спасибо, не надо. Меня через час Ершов порадует… Два раза. Сначала по пятой главе, а потом по шестой.

— Ты не хочешь идти на тесты?

— Ты с дуба рухнул! Я не могу! Я не готова!

— Тихо, тихо… Что за истерика? Не можешь — не ходи.

— И что, институт бросать? К сессии без зачетов не допустят…

— Если не сдал без уважительных причин…

— И какие у меня уважительные причины? Борщи и запеканки? Я маминой смертью больше спекулировать не буду…

— Ужас! Что ты несешь?! Уважительная причина — болезнь.

— Я здорова как лошадь, какая болезнь?

— Ну, во-первых, как лань…

— Что как лань?

— Не как лошадь, а как лань. Во-вторых, многие болезни не видны, на первый взгляд, но подтверждаются медсправкой и являются уважительной причиной.

— Какие это?

— В твоем случае, например, лучше обострение депрессии на фоне переутомления и стресса. Как звучит! Подойдет обострение синдрома хронической усталости.

— Ты спец в медицине? И кто это справкой подтвердит?

— Кому положено, тот и подтвердит. Главное — правильно рассчитать время на подготовку. Расписание зачетов с собой?

— Да.

— На тестирование не ходи, сейчас я скажу кому-нибудь из ребят, что тебе стало плохо, и повезу тебя домой…

— А завтра что? Зачеты сами нарисуются?

— Солнышко, ты тормозишь. Просчитаем, сколько тебе надо дней на подготовку, я съезжу за справкой, пойдешь сдавать, когда будешь готова. Ну, что? Больше нет проблем?

— А если справку не дадут? Там, наверное, надо результаты анализов.

— Дадут. Самый надежный результат анализов — зеленый, с портретом президента Гранта и фото Капитолия. Пойдем, я тебя все-таки порадую… — Игорь втолкнул ее в пустую аудиторию.

— Закрой глаза и немножко разведи руки в стороны и назад.

— Зачем?

— Делай, что говорю! — прикрикнул Игорь и захохотал. — А рот зачем открыла?

— Ну, ты же обычно или целуешь меня, или что-нибудь вкусненькое кладешь.

— И глаза, и рот закрой. А руки назад и в стороны.

Он зашуршал пакетом, и Мила почувствовала, как что-то шелковистое, легкое окутало ее. Она открыла глаза. Невесомая шубка спадала вниз белыми туманными складками, пышный воротник ласково облегал шею.

— Это мне? — вырвалось ошеломленно.

— Пока не знаю. У меня — дубленка, Нине Алексеевне по размеру не подойдет, Рори шуб не носит, а дед такой фасон не любит. Больше пристроить некому. Если войдешь в мое безвыходное положение — тебе. Эта штука теперь в моде, называется семь восьмых.

Теперь рассмеялась Мила:

— Это не название. Это длина. Видишь — до колена. — Она подхватила узлом волосы, запахнулась, чуть приподняла подбородок и медленно, как на подиуме, прошла к двери, величественно повернула голову и спросила: — И как я?

Игорь молчал, только смотрел восхищенно и чуть растерянно: такой он видел Милу впервые. «Женюсь! Какая девушка! Женюсь!» — восторженно пронеслось в голове.

— Вижу-вижу. Слов нет, одни мысли — и те, ну, о-о-чень неприличные… — лукаво улыбнулась Мила.

Обедали в кафе, считали дни на подготовку, довольный Игорь перехватывал чужие восхищенные Милой взгляды и прикидывал, что бы еще ей купить.

Вечером Мила сдала место в общежитии и переехала к нему…