Чужие грехи

— Благодарю васъ, что вы заботились о моей бдной двочк! быстро сказала Евгенія Александровна и протянула Рябушкину руку. — Я не могла заботиться о ней, какъ бы слдовало… мое здоровье было разстроено и кром того у меня другая семья… Ахъ, не вините меня за холодность… если-бы вы знали, вы-бы…

— Помилуйте, опять перебилъ ее Рябушкинъ, — я и не думаю обвинять васъ въ чемъ-нибудь. Напротивъ того, я пришелъ къ вамъ съ просьбой, какъ къ матери Ольги Владиміровны, какъ къ женщин, вполн понимающей, что значитъ любовь, что значитъ семейное счастіе…

Рябушкинъ совершенно не зналъ, какъ кончить начатую рчь. Такихъ объясненій съ барынями онъ никогда еще не велъ. У него точно что перехватило горло.

— Вы, конечно, желаете Ольг Владиміровн всего лучшаго, снова заговорилъ онъ черезъ минуту, — и, разумется, понимаете, что величайшее счастье для нея, если она можетъ устроиться… то есть выйдти замужъ… по любви, по страсти…

Онъ перевелъ духъ, ругая себя въ душ за неумхость, за неразвязность. На его лбу выступилъ даже потъ. Въ его голов шевелилась мысль, что никогда онъ не объяснялся такъ глупо и такъ неумло.

— Она влюбилась въ кого-нибудь? быстро спросила Евгенія Александровна и весело засмялась:- Дитя! Он въ институтахъ всегда воображаютъ, что въ кого-нибудь влюблены… въ учителя… въ швейцара…

— Нтъ… это не штука!.. она, то есть я… мы оба любимъ другъ друга, сказалъ Рябушкинъ, окончательно путаясь и запинаясь.

— А! она влюблена въ васъ! Поздравляю! У нея недурной вкусъ! сказала Евгенія Александровна и прищурилась, вглядываясь въ Петра Ивановича. — Но она еще совсмъ двочка!..

— Ей семнадцать лтъ, сказалъ Рябушкинъ.

— Семнадцать?.. Да, да!.. Ахъ, какъ идетъ время! какъ идетъ время! воскликнула Евгенія Александровна, качая головкой.

— Я пришелъ просить ея руки, разомъ закончилъ Петръ Ивановичъ, точно сваливая тяжелую ношу.

— Что-же… мой мужъ не откажется помочь ей въ приданомъ… у него есть связи и онъ можетъ дать и вамъ хорошее мсто, проговорила Евгенія Александровна въ раздумья.

— Мн ничего не надо… я теперь вполн обезпеченъ, поторопился сказать Рябушкинъ. — Мн только нужно ваше согласіе, какъ матери… Я надюсь…

— Ахъ, да, да! сказала Евгенія Александровна, точно дло шло о какомъ-нибудь приглашеніи на балъ. — Я ничего не имю противъ васъ… Я желаю ей счастія и если она любитъ, то не мн идти противъ ея желанія… Вдь вы сдлаете мою двочку счастливою, не правда-ли? съ чувствомъ произнесла она, протягивая ему руку. — Впрочемъ, что я говорю… Вы и молоды, и хороши собою, и, врно, добры, такъ разв она можетъ быть несчастлива съ вами!

Рябушкинъ поцловалъ горячо у Евгеніи Александровны руку. Евгенія Александровна поцловала его въ лобъ. Она была такъ растрогана этой умилительной сценой, сознавая, что она, какъ любящая мать, устраиваетъ счастье своей дочери.

— Когда-же вы думаете устроить свадьбу? спросила она дружескимъ тономъ, держа его за руку.

— Тотчасъ посл выпуска Оли изъ института, отвтилъ онъ.

— Значитъ надо скоре торопиться все приготовить! торопливо сказала она, точно дло шло о приготовленіи всего нужнаго сейчасъ-же. — Положитесь во всемъ на меня. Я хочу, чтобы моя двочка вышла замужъ вполн прилично и позабочусь обо всемъ, обо всемъ сама.

— Но мы сдлаемъ все это какъ можно скромне, замтилъ Рябушкинъ.

— Нтъ, нтъ, я все устрою! перебила она его. — Я хочу, чтобы на васъ вс любовались, чтобы вамъ вс завидовали! Вы будете прелестною парой.

У Евгеніи Александровны уже явился цлый планъ приготовленій къ свадьб устройства свадебнаго пира, пріема молодыхъ. Она даже объявила, что она будетъ крестить ихъ перваго ребенка. При этомъ она расхохоталась самымъ задушевнымъ смхомъ, вспомнивъ, что она будетъ скоро «бабушкой». Рябушкинъ тоже не могъ удержаться отъ смха и сказалъ какую-то двусмысленность. Между нею и имъ сразу завязались дружескія, искреннія отношенія.

— Вы сегодня обдаете у насъ, я васъ представлю моему Жаку, сказала Евгенія Александровна. — Онъ у меня немножко сухой педантъ, но добрый, милый человкъ…

— Но меня ждетъ дома мать, попробовалъ отговориться Рябушкинъ.

— Нтъ, нтъ, и слушать не хочу! Дайте знать старушк, что вы обдаете у меня — вотъ и все! Я пошлю лакея съ вашимъ письмомъ! ршительно отвтила Евгенія Александровна. — А васъ не отпущу ни за что.

Она взяла изъ рукъ Петра Ивановича шляпу и спрятала ее…

Не прошло и часу, какъ Рябушкинъ уже игралъ и балагурилъ съ дтьми Евгеніи Александровны, смшилъ ее двусмысленными анекдотами и чувствовалъ себя здсь, какъ дома. Ивинскому Онъ былъ отрекомендованъ, какъ «будущій родственникъ». За столомъ пили за его здоровье, за его будущее счастье. Вечеромъ Евгенія Александровна увезла его на елагинскую стрлку, чтобы воспользоваться чудесной весенней погодой…