Чужими голосами. Память о крестьянских восстаниях эпохи Гражданской войны

Сила негативного маркера и ликвидация казачьего сословия приводят к, казалось бы, двум взаимоисключающим процессам: исчезновению группы прямых участников и локализации черной легенды в Забайкалье, Китае и Монголии. Парадоксом советского периода является постоянное узнавание в приграничных сообществах участников борьбы против советской власти независимо от их генеалогии и даже реальной памяти о белой государственности в регионе. Какие сообщества были распознаны в качестве наследников сомнительной славы атамана? Прежде всего, это жители бывших казачьих сел Забайкалья, местнорусские в Монголии и русские жители (бывшие и настоящие) приграничных районов Китая. Следует отметить, что распознанные сообщества часто не подозревали о существовании друг друга. Представители первого сообщества были обычными советскими людьми, единственное отличие которых состояло в сохранении неофициальной памяти о событиях Гражданской войны в регионе. Именно эта группа после смерти Сталина становится семеновцами по собственному выбору, не только принимая советский миф, но и используя его в собственных целях.

Местнорусские в Монголии — это смешанное сообщество потомков русских крестьян, западных бурят, казаков и китайцев, бежавших от голода и коллективизации, и распознанное в словаре фронтирной нелояльности[589]. Несмотря на участие в Великой Отечественной войне и в целом лояльное отношение к советской власти, сообщество не было в состоянии преодолеть негативную проекцию скрытых врагов со стороны советских институтов в Монгольской Народной Республике. Резкое усиление советско-монгольского сотрудничества после 1966 года приводит к массовому приезду советских специалистов и военных, с удивлением открывающих существование в Монголии несоветских русских. Принятая советским контингентом версия о потомках казаков Унгерна, затаившихся в Монголии, становится основным маркером сообщества. Они живут с советскими гражданами вместе и порознь, номинально сограждане, но постоянно отделяемые советскими специалистами и их семьями как бывшие враги.

Трехречье (по-китайски Саньхэ цюй) является русским названием дельты трех притоков Аргуни (Дербула, Хаула и Гана), которая была местом комплексной аграрной колонизации выходцами из бывшей Российской империи[590]. В исторической перспективе существует как минимум два разных сообщества, систематически отождествляемых с категорией «русские из Трехречья».

Одно из них — сообщество забайкальских казаков, доминирующее количественно в Трехречье до 1950‐х годов. Создание Маньчжоу-Го привело к полупринудительному участию эмигрантов в защите границы[591]. Это во многом окончательно демонизировало эту группу в глазах советского общества. Фактор реального и мифического коллаборационизма во многом определил судьбу сообщества после 1945 года. После разгрома Квантунской армии начинается постепенное перемещение трехреченских казаков в СССР[592] сначала в форме принудительного вывоза в советские лагеря[593], а после смерти Сталина полупринудительной репатриации с ограничением поселения до Северного Казахстана и Урала. Только в 1994 году пятнадцать семей вернулось в Забайкалье в поселок Сенькина Падь рядом с Приаргунском. Следует заметить, что существовало еще одно направление эмиграции. Опасаясь репрессий, значительная часть казаков эмигрировала через Шанхай в США, Канаду, Австралию и Филиппины, создавая собственные поселения и занимаясь сельским хозяйством.