Чужими голосами. Память о крестьянских восстаниях эпохи Гражданской войны

Вот моя бабушка рассказывала, что шла Гражданская война, то красные побеждали, то белые побеждали, друг друга убивали. Вот это вот она запомнила, вот это она мне рассказывала. Друг друга убивали. А кто был прав… <…> Надо, надо помнить о них, надо о них рассказывать обязательно. И я думаю, что [надо] сохранить просто светлую, хорошую память о тех людях, которые все-таки боролись за наше счастье, за наше светлое будущее. Светлую память надо сохранить. Светлую! Понимаете?[477]

При этом память о событиях Гражданской войны, как мы уже отмечали выше, часто носит травматический характер. Причины в большинстве случаев заключаются в эмоциональной перегруженности события для потомков, а также в конфликте между коллективной и семейной памятью. В разное время коллективная память содержала противоположные оценки участников события, роли «героев» и «бандитов» раздавались властью в соответствии с ее интересами. В поколениях сформировался устойчивый навык поиска «правильного ответа для чужих» о прошлом членов семьи — участников события. Важно найти возможность для вовлечения респондента в измерение степени уверенности в своей позиции и этим создать мотивацию для ее обоснования.

Процедура метода состоит в следующем. Интервьюер работает с полевым дневником, где заготовлен неразлинованный лист, на котором в присутствии респондента рисуется шкала, иллюстрирующая вопрос о его позиции относительно памяти о восстании. Можно заготовить карточку с заранее нарисованной шкалой от 0 до 10. Опыт показал, что для вовлечения респондента в процедуру исследования лучше создавать шкалу на его глазах, сопровождая инструкцией. Например: «Когда мы спрашиваем о том, нужно ли вспоминать события крестьянского восстания против советской власти столетней давности, то мнения наших собеседников можно разделить на два полюса. На одном полюсе находятся сторонники забвения с лозунгом „Зачем ворошить прошлое, кому от этого польза, еще и мстить будут“, а на другом — „Нужна правда о том, что было, какая бы страшная она ни была, чтобы это не повторилось“». Респонденту нужно определить свою позицию относительно необходимости сохранения исторической памяти по 10-балльной шкале, где «0» — «полюс полного забвения», а «10» — «полюс бережного сохранения». Вне зависимости от отметки на шкале задается дополнительный вопрос, почему респондент поставил, например, 7, а не 6 или 8.

Выглядит это примерно так:

Вопрос: А вот, если мы нарисуем такую шкалу… <…> Вот вы говорите, что надо помнить, а вот ваши односельчане, они где будут на этой шкале?

Ответ: Да, скорей всего, не будут просто помнить.

Вопрос: То есть, не надо ворошить, или вообще просто не будем помнить?

Ответ: Да, нет, они, скорей всего, «не будем помнить», потому что… ну, забывается, наверно, история, сейчас про войну-то уже молодежь не это… а уж про те дальние времена…[478]

Ситуация включения количественной оценки своей позиции по отношению к вопросу о сохранении памяти о восстании стимулирует респондента на аргументацию своего выбора. Наглядное изображение того, что мнения могут разделяться и оба противоположных аргумента относительно позиции к сохранению памяти о событии имеют своих сторонников, снижает потребность в поиске социально одобряемого ответа.