Читаем Чужое небо (СИ) полностью

Чужое небо (СИ)

- Разломи сигареты и натри табаком подошвы. Псы-ищейки не возьмут след – это даст тебе дополнительную фору. Погоди, - окликнула она, прежде чем он мог бы начать выполнять ценное указание, - посмотри сюда, - широким движением раскатав на столе карту, ту самую, которую она неоднократно и как бы случайно оставляла на виду в лаборатории, негласно позволяя пленнику изучать местность, где его держали – леса-леса, сплошные, зимой и доброй полвесны едва ли проходимые подмосковные леса. – Мы сейчас вот здесь, - ее указательный палец ткнул в точку на карте, и только Барнс хотел сказать «я знаю», как она, в принципе не дожидаясь его ответа, продолжила, - пять километров на северо-восток, - палец на карте пришел в движение, обозначая маршрут, который мгновенно со всей точностью отпечатывался у Баки на сетчатке, - там будет дорога. Достаточно крупная, она из основных уцелевших после войны, что ведет из Москвы и области. Они решат, что сколько-нибудь умный беглец туда не сунется, поэтому маловероятно, что станут искать тебя там. Там тебя встретят, помогут добраться до нужного вокзала. Тебе придется немного поездить по России-матушке, чтобы запутать след.

- Встретят? – Баки скосил на нее удивленный взгляд. Вряд ли в их положении они, и особенно он мог позволить себе роскошь кому-то довериться. Не так-то это просто, когда ты официально сбежавший из-под надзора КГБ пленник со сплошь металлической рукой.

- Вы знакомы, проблем не будет, - и словно прочтя все его мысли, сопровождающие односложный вопрос, продолжила: - Смирнов тебя во всех возможных анатомических подробностях видел-перевидел, шарахаться не станет.

- Значит, ты подозревала? – Баки посмотрел на нее открыто, чтобы максимально исключить возможность уйти от ответа. – Подозревала изначально, что с «любимчиком Сталина» и всем остальным… ничего не выйдет?

- Я искренне надеялась, что выйдет. Но жизнь научила меня всегда иметь запасной план, на случай непредвиденных обстоятельств. Начиная от посылки в Штаты и заканчивая твоим сегодняшним побегом – это он и есть.

Шнуруя высокие армейские сапоги, Баки засунул между голенищем и штаниной большой армейский нож. Еще один закрепил под ремнем на спине. На свитер, под удлиненную, в тон снежному ландшафту светлую куртку, чем-то напомнившую американскую «аляску», он надел снятую прямо с бессознательного охранника броню, поверх куртки пристегнул ремень винтовки. Пока она отвлеклась и не смотрела в его сторону, он спрятал в многочисленных карманах одну-единственную гранату.

Сомнения снова стали пожирать Баки изнутри лишь когда они выбрались на поверхность и стояли на цементированной заснеженной площадке, где знакомо пахло хвоей и морозом, над головами возвышались сосны, а на все четыре стороны света простирался лес.

Ее руки были наглухо затянуты в черные перчатки, так, что, кожи было совсем не видно, но, держа ее руку в своей, Баки почему-то был убежден, что под перчатками крылись стесанные в кровь костяшки.

Баки прекрасно понимал, что если его побег удастся, то они с ней, вероятно, видятся в последний раз. Если побег не удастся, то абсолютно точно в последний раз, потому что он пустит себе пулю в висок или горло, взорвет себя гранатой, но живым не сдастся.

В последний раз Баки видел женщину, которая спасла ему жизнь, ценой, которую он сознательно отказывался называть, потому что тогда он просто не смог бы уйти. В последний раз Баки видел женщину, которую он, кажется, имел глупость полюбить.

Джеймс Бьюкенен Барнс совершенно точно счел бы своим долгом признаться в этом вслух, потому что ему очень этого хотелось, потому что это было искренне и по-настоящему,.. потому что было в последний раз. Но как бы сильно ни хотелось, не осталось времени, и не было похоже, что, закрывая ему рот поцелуем, она собиралась позволить ему сказать еще хотя бы одно лишнее слово.

Они целовались, жадно и отчаянно, в последний раз, пока в женской груди не иссяк воздух, и, ткнувшись лбом в его лоб, она не прошептала:

- Уходи. Умоляю тебя, беги так быстро, как только можешь. Не оглядывайся и ни о чем не думай.

Вместо: «Люблю тебя».

- Прости меня.

В ее голубых глазах, словно в зеркале, Баки видел суровую русскую зиму.

Роковая женщина.

Снежная королева.

Черная Вдова в его изломанной судьбе.

- Уходи!

Ты узнаешь о том, где я не был и где был,

и я скажу тебе просто: «Я тебя не забыл».

Всё исчезнет, растворится, всё растает дотла.