Чужой

– Я слышу, что говор какой-то странный, южный, да еще твое дикое заикание. Давно у тебя такое?

– Под Воронежем иваны угостили осколком в грудь, еле выкарабкался. Со здоровьем вроде порядок был, но вот заикание никак не проходит. Да еще когда тебе в лицо смотрит ствол русского револьвера…

– Бывает, всяких уже видел. Многие, кстати, заикаться начинают. Ты до войны кем был?

– Так я всю жизнь в армии, – легенду я помнил хорошо, точнее, жизнь того Шульца, чью личину я взял, – правда, в Европе мало воевал, наш полк стоял на границе всю войну с Францией. Потом в Польшу перевели, а уж потом сюда. Вот здесь уже за все прежнее везение я и получил сполна. В общей сложности шесть ранений.

– Ничего себе, серьезно тебя потрепало. Где бывал кроме Воронежа? – Блин, да он в натуре засланный казачок!

– Под Гродно, Гомелем, в Лиде, Минск стороной прошли.

– В Белоруссии, значит, служил? А я по Прибалтике прошел, там хорошо было. Местные лебезят, никто из-за угла не стреляет. Не война, а парад был. А вот потом под Новгородом уже началось, а Вязьма вообще доконала. Потом думал, все, хватит с меня, перевели из бронебойщиков на большой калибр, так и тут достали.

Разговоры – это хорошо, но не для меня. Спалюсь к чертям, надо прекращать. Что-то еще отвечая, я осторожно заметил этому фрицу, что хотел бы поспать, а то сил нет. Тот не стал возражать и оставил меня в покое, уйдя курить. Опасно это, блин. Мы хоть и разговаривали вполголоса, но ведь наверняка и другие слышали, донесут до гестаповца, будет тому лишняя пища для ума. Да и вообще, не больно и хотелось разговаривать с врагом, пусть он и не знает, кто я на самом деле. Я-то – знаю! Но для развития и общего дела любая информация плюс.

Как бы я ни переживал, дни потянулись скучные один за другим, но недолго. Новый год встретил в госпитале, кстати, фрицы молодцы, хороший такой праздничный ужин отгрохали. Говорят, продукты из самого фатерлянда прислали! Наелся, наверное, на неделю вперед, только вино не пил. Пришлось, правда, объяснять другим раненым, которые приставали с расспросами, что не переношу алкоголь, тошнит.

Так вот, ровно через двенадцать дней в госпитале начался аврал. Фрицы все же не удержались, хоть и хорохорились тут некоторые представители доблестной германской армии. Красная Армия прорвала оборону и наступает широким фронтом на запад. На удивление, в немецкой армии очень хорошо с новостями, все всё знают, по крайней мере офицеры. На севере того и гляди лопнет блокада Ленинграда, Калинин и Ржев держатся на соплях. Нас увезли в тыл на сто пятьдесят километров, в городок Трубчевск, а значит, вот-вот Курск станет вновь нашим. Когда уезжали, пришли новости о наступлении Красной Армии на Орловском направлении, так что война, похоже, все же свернула на нужные рельсы. И где наши столько сил взяли? Или это из-за того, что знают, как и где нужно бить? Скорее всего, именно последнее. Ведь пленный генерал лучше любой разведки.

Да, черт возьми! Сталинград вновь показал Паулюсу, что он слабак, и предложил генерал-полковнику пожить в плену, дескать, так спокойнее. Как и в моей памяти, Сталинград сломал шестую армию, пленных – фрицы, конечно, приуменьшили потери – было около пятидесяти тысяч. В реальности, думаю, раза в два больше.

А новости радовали, хоть я сам пока нахожусь в стане врага, но, блин, как же радостно-то! Ведь такой порыв Красной Армии лично для меня означал одно: пленник мой пришелся кстати. Зальмута, видимо, трясут как липку, на основании данных и формируется сейчас план разгрома фрицев. Конечно, не окончательный, но хотя бы начать, а дальше… Эх, да еще кого-нибудь притащим, только бы не раскрыли меня раньше времени. Да и не один я такой герой тут в тылу, людей много, все работают, так что лиха беда начало.

Для меня переезд на новое место оказался удачным. Прежний представитель гестапо остался на старом месте, ну или отозвали куда, не имеет значения. Главное, тут меня вообще никто не знает, поэтому я начал потихоньку поиски Олега. Обратился к служащему архива в госпитале. Тот попросил подождать несколько дней, так как из-за переезда он вообще пока не понимает, где и что. Оставил ему все данные Олега, какие знал, конечно, и вернулся к ничегонеделанию. Свое желание найти человека объяснил архивариусу просто, заявил, что тот мой двоюродный брат, вот и все. Да тот и не задавал лишних вопросов.

Просто лежать было скучно, в этот раз ранение у меня было намного более легким, чем в последний раз, вот я и шевелился вовсю. Правда, тоже не сразу, мне за пару дней до переезда провели еще одну операцию, доктору заживление не понравилось, так что какое-то время пришлось стонать.