Чужой

– Короче, есть тут недалеко поселок. Ну, крупный поселок, Слобода. Наши там бывали, госпиталь там точно есть.

– Где именно? – спросил мой командир.

– Верст сто, на машине можно быстро добраться. Это на северо-западе от Курска. Михайловская Слобода.

– Идет, – выдохнул я и кивнул, – слыхал. Были у меня во взводе солдаты оттуда. В смысле из госпиталя.

– Так что решил-то? – Левитин смотрел на меня настороженно.

– Если не сдохну, то я возвращаюсь. Глупо бросать начатое. Но куда я потом попаду…

– Наступление идет полным ходом, еще месяц-два, в этих местах будем уже мы! – отчеканил Максим Юрьевич. – Основной удар идет в сторону Курска, думай сам.

– Я думаю, вы торопите события, – покачал я головой, – ранее весны, а то и лета не получится. Я был в этой армии, знаю примерно, какие силы противостоят нашим войскам. Тут с наскока не выйдет. О Курске знаю, на удивление, тут меньше всего сил сейчас. Основные на севере и юге. Юг вроде под Манштейном, тот может и ударить в любой момент, но сейчас вряд ли, немцы тепла будут ждать, когда дороги высохнут.

– Ты давно не был в нашей армии. Разработки новых видов вооружений идут полным ходом. Войска обучаем теперь как следует. Силенок накопили столько… Короче. В госпиталь ты наверняка не на один день, даже, думаю, месяц. А там видно будет.

– Во всех ближайших населенных пунктах Курской области у нас есть свои люди. Пароли дадим, связь поддерживать вполне можно. Ничего страшного, найдем друг друга! – это вступил в разговор командир партизанского отряда.

– Да, товарищ полковник, вы уж постарайтесь, от нас, сами понимаете, любое содействие. Все новости от этого человека, – Левитин указал на меня, – имеют высший приоритет. Да, Андрей…

– Товарищ старший майор! – укоряюще прервал я командира.

– О, черт! Ладно. Полковник, – Левитин положил руку на плечо командира партизан, – об этом никому вообще! Вы меня поняли?

– Конечно, товарищ старший майор. Могила!

– Так вот, Генрих, – усмехнулся Максим Юрьевич, – хотел тебя порадовать чуток.

– Так радуйте, не откажусь.

– Нашелся твой Веревкин. Попал в пехотную часть, получил ранение, два ранения, сейчас в госпитале. С ним еще боец был, того оставили в той же части. Извини, перспектив не вижу, да и Валера не настаивал. Я решил, что так будет правильно.

– Отличные новости, товарищ старший майор. Еще бы Олежку найти…

– Найдем. Точнее, думаю, ты сам найдешь.

– Все возможно, – пожал я плечами.

– Да, еще, – Левитин сунул руку во внутренний карман своей шинели и достал пакет. – Держи, извини, что не торжественно…

Развернув передо мной пакет, Левитин достал коробочку и открыл. Орден Красного Знамени, мой, стало быть. Странно, а я уж и забыл, что награды имею, где-то они хранятся и даже, как вижу сейчас, прибывают и копятся, уж и не помню, чего у меня есть.

– Доставьте туда, где остальные, товарищ старший майор. Зачем он мне тут?

– Ну, вручить и поздравить тебя я был обязан. Хотя судя по тому, кого ты сейчас припер, мне скоро придется тебя вновь поздравлять.

– Да бог с вами, Максим Юрьевич, – махнул я здоровой рукой, – лучше бы сказали, как там мои…

– В порядке все. Я извинился за похоронку. Ва… в общем, поплакала, но обрадовалась. Хочешь что-нибудь передать?

– Я бы себя передал, – вздохнул я, – а так… Передадите письмо?

– Конечно, – уверенно кивнул Левитин. – Давай.

– Напишу сейчас, бумагу дайте…

Дальше я полчаса выводил левой рукой скупые мужские строки о любви. Любви к жене и дочурке. Писал о том, как сильно я их люблю, как мечтаю увидеть, уверял, что со мной все в порядке, но вырваться пока не могу. Просил ждать и верить. В голове что-то щелкнуло, и я заплакал. Тихо, устало, слезы просто текли по щекам, и я не хотел их вытирать. Левитин и командир партизанского отряда вышли, оставив меня одного, поэтому никто этого не видел. Хотя вернувшийся командир и спросил, что у меня с глазами. Я не ответил. В общем, приключения продолжаются, только вот надо вновь внедряться, пока не представляю как.

До Слободы меня и правда довезли быстро. Еще перед отъездом с командиром партизан мы решили, как обеспечить мне легенду. Это я подсказал. По идее, почти все, кто знал о моем прошлом пленении партизанами, либо умерли, либо в госпиталях, ну или просто далеко отсюда. Поэтому решили повторить легенду. Тем более генерал и другие офицеры второй пехотной армии действительно пропали. Я лишь выпросил у Левитина того майора, что у меня был со сломанной челюстью. Командир поскрипел немного, но согласился. Ведь совсем другое дело, если я вернусь к фрицам не один, так? Конечно, речи о том, чтобы оставлять его в живых, нет, но я знаю, что нужно сделать. Говорить он не может совсем, челюсть не ворочается, так его еще прямо в отряде ножичком проткнули. Дырку сделали, а вот штопать не стали. Крови он потеряет ну очень много, но медленно. По моим и доктора расчетам, сил у майора должно хватить на дорогу. А потом уже неважно.