Cинкогнита

Подкаст «Father, Son, House of Gucci столкновение мира моды и кино»

Ведущие Арина и Семен беседуют с историком моды и кинематографа, культурологом Татьяной Бакиной

Глава 4. Америка

«Дюна»: Как Дени Вильнев создает трансмедийную сказку о колониальности

«Дюну» режиссера Дени Вильнева зрители ждали долго — не только потому, что премьера фильма несколько раз откладывалась из-за пандемии, но и из-за того, что фактически это первая современная киноадаптация романа Фрэнка Герберта. Предыдущую экранизацию книги Дэвид Линч снял еще в 1984 году — но учитывая развитие технологий, картина выглядит сильно устаревшей и в каком-то смысле даже примитивной. В наши дни антиколониальное послание романа Герберта оказалось не просто удачным для кинематографа, но и попало прямо в «этический нерв» современности: некоторые критики даже говорили о новой «Дюне» как о «метафоре исламофобии».

Сюжет фильма и работа с оригиналом

В мире «Дюны» человечество живет в галактической империи. Вместо нефти самым дорогим ресурсом является пряность (или меланж) — галлюциногенное психоактивное вещество, которое необходимо для перемещений в космическом пространстве. Добывается меланж только на опасной планете Арракис, где по пустыням ползают гигантские черви, а палящее Солнце может довести до смерти. К таким условиям привык только местный народ фременов, которые поколениями находятся в подчинении у императора, протестуют и надеются на освободителя, обещанного им пророчеством. На Арракис, в отрезанный от остальной планеты дворец, прибывает семья герцога — нового управленца этого мира, который должен наладить добычу пряности. Вскоре его сын Пол (Тимоти Шаламе) оказывается вовлечен в военный переворот и вынужден напрямую соприкоснуться с природой и жителями Арракиса, а главное — с его легендами.

Вильнев изначально задумал «Дюну» как дилогию: вторая часть фильма должна выйти в октябре 2023 года. Такое разделение — это осознанное решение режиссера, который хотел как можно больше экранного времени отвести объяснению устройства вселенной Дюны, рассказыванию истории планеты и его жителей. Фильм изобилует долгими общими планами, застывшими пейзажами пустынного Арракиса и портретами героев (впрочем, такой стиль съемки Вильнев уже использовал в «Бегущем по лезвию 2049» и «Прибытии»). Для сай-фая «Дюна» выглядит настолько релаксирующей, что кому-то картина даже кажется скучной и затянутой, зато такой подход — максимально щадящий для оригинальной работы Герберта. Еще одно принципиальное свойство подобного нарратива — придание субъектности Арракису, который у Вильнева становится не просто пространством для развития истории Пола, но наталкивает зрителя на рефлексию о колониальности и жестокости ресурсных войн.

Обращение с реальностью

Хотя Арракис — это фантастический мир, Вильневу было важно снять пустынные пейзажи на натуре. Чтобы камера как можно точнее передала атмосферу «Дюны», кадры снимались на ручную камеру в Абу-Даби и иорданской пустыне Вади-Рам. Во многом такое решение преследует не только эстетические цели, но и работает на вовлечение и экстрагируемость зрителей. Кроме того, для создания суровой, мрачной реальности вселенной операторская команда организовала довольно сложный процесс, при котором цифровая съемка смешивалась с аналоговой.

Атмосферу фантастического мира помогли воссоздать художники картины, которые старались подобрать реквизит, максимально приближенный к тому, что описывал в романе Герберт. Для реалистичности показанного на экране мира команда не пожалела времени и сил — так, один из самых впечатляющих объектов, построенных для съемок, — настоящая модель орнитоптера, огромного летательного аппарата, порхающего над Дюной. Размах его крыльев достигает почти 40 метров, а длина — около 23.

Трансмедийность и политический контекст

Если говорить о трансмедиа, «Дюна» Вильнева, с одной стороны, расширяет структуру франшизы, адаптируя антиимпериалистический язык романа Герберта под новый тип медиа — цифровое кино (Scolari, 2009; Gambarato 2013). С другой стороны, режиссер осознанно использует востребованность темы колониализма сегодня и хорошо понимает, что помимо фанатов «Дюны», он вовлекает и ту часть потенциальной аудитории, которая в целом озабочена вопросами неравенства и угнетения. Философ и культуролог Генри Дженкинс писал, что «Трансмедийная история разворачивается на многочисленных медиаплатформах таким образом, что каждый новый текст представляет собой самостоятельный и ценный вклад в целое» (Jenkins, 2006). Отталкиваясь от этого определения, важно понять — какой именно вклад Дени Вильнев внес во вселенную «Дюны» и какой язык режиссер использует для создания истории про межгалактическую империю.