Cлун, или Разные слунские истории

— Не согласен, — вмешался Компьютер. — Эта бесконечность будет на «12» короче, чем та бесконечность, из котором ничего не вычитали!

— Очень может быть, — не стал спорить Слун. — Но только все равно это будет бесконечность!

— А какими числами измеряется эта самая бесконечность? — поинтересовался Тигровый Кот, подумавший, что если поймать бесконечно много тигровых мышей, то можно будет потом сколько угодно отнимать по двенадцать мышей, а их все равно будет бесконечно много. «Даже не думай!» — подумал уловивший его мысль Слун. — «Почему?» — «Потому что ловить столько мышей ты будешь бесконечно долго. А у нас нет времени!»

— Ну хорошо, не будем об этом, — сказал Кот вслух. — Какое самое большое число ты знаешь?

— Самое-самое?

— Самое-самое.

Слун задумался, а потом сказал:

— Квинтиллион.

— Какое странное название для числа! — заметил Кот.

— Не более странное, чем «цилиндрион», — ответил Слун.

— Ну нет, — возразил Кот. — Что такое цилиндрион, понятно любому цилиндрическому котенку. А вот что такое квинтиллион, мне решительно непонятно!

— Да и мне тоже! — сказал Слун.

— Как же так! Ведь ты говорил, что знаешь это число и что оно самое большое. А теперь говоришь, что это тебе непонятно?

— Знать-то я знаю, что квинтиллион — очень большое число, слышал от дедушки. Но что это такое, не понимаю! — признался Слун.

— Я понимаю, — неожиданно произнес Компьютер. — Я уже разобрался с этими, как вы их называете, обычными числами. Они действительно гораздо проще чисел цилиндрических.

— Да? — сказал Кот. — Так я и думал. И чему же равен квинтиллион?

— Один квинтиллион равен одной тысяче квадриллионов.

— Он говорит таким тоном, словно квинтиллион может быть и не один, — встревоженно сказал Кот.

— Конечно, их может быть несколько, — подтвердил Слун. — Два или три, где-то так.

— Вовсе и не так, — сказал Компьютер. — Квинтиллионов может быть сколько угодно, хоть целый квинтиллион квинтиллионов.

— Смотря чего, — возразил Кот. — Если речь идет о тигровых мышах, то так много их не бывает.

— Причем тут тигровые мыши? Речь идет об абстракциях, — сказал Компьютер.

— Квинтиллион квинтиллионов абстракций! С ума сойти! — констатировал Кот.

— Ладно, с квинтиллионом разобрались, — сказал Слун. — А квадриллион — это сколько?

— Наверное, квадриллионами считают квадратные Луны, — вставил Кот.

— Вовсе нет! Это обычное число, и равно оно одной тысяче триллионов.

— Час от часу не легче, — заметил Кот. — А чему же равен триллион?

— Это одна тысяча миллиардов.

— О, это уже знакомое слово, — обрадовался Слун. — Дедушка говорил, что на Луне миллиард лунатиков.

— Погоди с лунатиками, — остановил его Кот. — А миллиард — это сколько?

— Миллиард — это тысяча миллионов, миллион — это тысяча тысяч, а тысяча — это тысяча! — сказал Компьютер.

— И сколько же километров нам лететь? — спросил Слун. — Теперь ты можешь сказать?

— Могу, — ответил Компьютер. — До звезды, которую вы выбрали, нам надо пролететь квинтиллион километров… Обычных, но в длину.

Тут Тигровый Кот присвистнул, хотя коты свистеть не умеют.

— А если лететь поперек? — спросил он. — Выйдет быстрее?

— Намного! — сказал Ком-пьютер.

— Тогда слушай мою команду, — сказал Кот, снова вспомнив, что он капитан. — Летим поперек!

И они помчались поперек.

Глава 26, в которой Марсианский Комар и Охотник-не-на-Слонов вступают в битву с боевыми слонами и проигрывают.

Мы оставили Марсианского Комара и Охотника-на-Слонов (которого лунные слоны убедили стать Охотником-не-на-Слонов) в тот момент, когда слоны решили выяснить, на кого, собственно, собирался охотиться на Луне Комар — уж не на слонов ли? И тут выяснилось, что Комар исчез.

— Только что он стоял вот здесь! — удивился Охотник. — И вот его нет!

— Его нет! — подтвердили слоны. И все стали внимательно рассматривать следы, оставшиеся от Комара. Один Слон-на-Охотников даже обнюхал это место, втянув двумя своими хоботами тонны две-три лунной пыли.

— Ну, что? — спросил Старший Слон.

— Ап-чхи! — ответил Слон-на-Охотников.

— Что значит: «Ап-чхи!»? — не понял Старший Слон. — Ты говори, чем пахнет?

— Дело пахнет керосином, — глубокомысленно изрек Слон-на-Охотников.

— Керосином? — переспросили слоны.

— Именно! И еще немного высохшим пол-миллиарда лет назад марсианским болотом, ружейным маслом, одеколоном «Шипр» и апельсиновой коркой, — сказал Слон-на-Охотников. — Но надо бы пригласить Слонов-следопытов: у них четыре хобота, значит, запахов они различают в два раза больше!

— Сейчас я их позову, — сказал другой Слон-на-Охотников, но вдруг споткнулся и растянулся в лунной пыли.

— Кажется, меня кто-то укусил, — сообщил он.

— И меня! — воскликнул еще один Слон-на-Охотников.

— И меня!..

— И меня!..

Скоро все Слоны-на-Охотников начали хлопать себя хоботами по спине и по бокам, трясти головами и взмахивать ушами. Их явно кусал кто-то невидимый! Наконец слоны не выдержали и бросились наутек, подняв тучи лунной пыли. Когда пыль осела, Охотник увидел, что Марсианский Комар стоит рядом, как ни в чем не бывало!