Collapse Feminism

В 2008 году Сара Пэйлин разделила республиканский билет в качестве вице-президента с кандидатом в президенты Джоном Маккейном. Выходец из небольшого городка на Аляске, Пэйлин была известна как "хоккейная мама". Она строила свою кампанию вокруг гражданских ценностей материнства и продолжала делать это даже после поражения своего билета. На самом деле, во время следующих выборов в сенат она говорила о себе как о "маме-гризли" - в итоге год спустя она встретила настоящую маму-медведицу во время морской прогулки, но это уже другая история. Стратегия Пэйлин, сделавшей ставку в своей вице-президентской кампании на материнство, ни в коем случае не была революционной. Идеал "матери-республиканки" уже существовал в США в XVIII веке, когда от американских матерей среднего класса ожидали передачи ценностей и идеалов республиканизма от одного поколения к другому. Их роль высоко ценилась обществом, но не была эмансипирующей, поскольку не освобождала их от домашней сферы. Другими словами, американские женщины играли гражданскую, а не политическую роль. Это соответствовало убеждению консерваторов, что мужчинам и женщинам лучше, когда они действуют в отдельных сферах. Позже, в XIX веке, в связи с кампанией за воздержание, часть женского движения США за избирательное право потребовала права голоса на том основании, что женщины являются создателями и воспитателями следующего поколения граждан, а значит, должны иметь право голоса в политических делах. На карикатурах того времени мужчины изображались развращенными и жадными, а женщины - невинными, самоотверженными и заботливыми.

Эта стратегия и сегодня используется женщинами всего политического спектра. Материнство воспринимается как признак респектабельности, то, что заслуживает упоминания в речи во время политической кампании или в биографии в социальных сетях. Иванка Трамп, Хиллари Клинтон и Элизабет Уоррен - все они используют термин "мать" или "мама" в первой строке своих биографий в Twitter. Как ни странно, материнство не оказывает влияния на избирательную способность, поэтому интересно видеть, что даже демократы продолжают так активно демонстрировать его или использовать в политике. Это показывает, как эссенциализм укоренился в обществе и сохраняется даже тогда, когда для него нет никаких оснований.

Прежде чем мы перейдем ко второй части, я хочу рассмотреть пример группы женщин, которые вышли за рамки патриархальной женственности. Если человека не поощряют подвергать сомнению эти предубеждения, он естественно действует в соответствии с ними и, следовательно, участвует в их натурализации. То, что позволило мне бросить вызов собственным предубеждениям, - это как мой жизненный опыт, так и чтение феминистской литературы. Из-за последнего мне часто говорят, что я избавилась от одних предубеждений, чтобы узнать новые, и что феминистская литература ничего не деконструирует, а скорее вбивает в голову гендерную идеологию. Хотя я полностью не согласна с таким утверждением, я также хочу подчеркнуть, что феминизм - это не единственный способ, с помощью которого можно деконструировать гендер. На самом деле, процесс деконструкции не всегда осознан, не всегда вербализован -он просто происходит.

 

Фитгерлз и гендер

Как страстную теннисистку, родившуюся в конце 1990-х годов, меня вдохновляли два совершенно разных женских образца для подражания: высокая, стройная, зеленоглазая и бледнокожая Мария Шарапова и высокая, мускулистая, кареглазая и темнокожая Серена Уильямс. Внимательно следя за выступлениями этих двух женщин, я не могла не заметить, насколько по-разному люди о них отзываются. Мария Шарапова была элегантна, сексуальна, известна своим хрюканьем и стала сексуальной фантазией для многих мужчин (на YouTube можно найти бесчисленные видео подборки ее хрюканья, а на страницах Instagram - множество фотографий с поднятой юбкой во время подачи...). С другой стороны, каждый раз, когда Серена играла, кто-то из моего окружения, обычно в моем теннисном клубе, говорил, что "она выглядит не очень женственно", или "она слишком мускулистая", "она не в моем вкусе" (что ж, хорошо для тебя, потому что и ты, пятидесятилетний мужчина, тоже). Как человек, который всегда находил мускулистых женщин особенно привлекательными, но в то же время усвоил тот факт, что слишком мускулистые - значит непривлекательные, я не мог не задаться вопросом, в какой именно момент человек переходит от сексуальности и элегантности к "она не в моем вкусе".