converted file d54bcb3d

всего, воспримете ее как большой муравейник… или перекрученную трубу… или многомерный

лабиринт со многими входами. Остаточный импульс заклятья подтолкнет вас к «нужному» входу,

вы войдете внутрь и будете двигаться до тех пор, пока не пройдете лабиринт насквозь. После чего

будете притянуты обратно. Вот и все.

— Каким образом, если сопровождающее заклятье уже на подходе к системе исчерпает

свою силу?

— Не с помощью заклятий, конечно. — Эрбан покачал головой. — Даже если бы они

остались   «висеть»   на   вас,   то   были   бы   неминуемо   повреждены   в   ходе   инициации.   Но   у   вас

сохранится естественная связь с телом. Правда, самой по себе ее недостанет, чтобы вернуться —

расстояние слишком велико — но вас начнет тянуть в нужном направлении, движение вашего

двойника   уловит  наша   собственная   система,   установленная   в  том   районе.   Мы  разыщем   вас   и

переправим обратно.

— И каковы мои шансы там… эээ… потеряться?

— Близки к нулю. — Эрбан скупо улыбнулся. Обернулся к Брэйду: — Вы…

— Как я уже сказал, я подожду возвращения моего друга здесь.

— Как хотите.

Через несколько минут «пусковая установка» была готова. Один из молчаливых чародеев,

с выражением лица, которое скорее подошло бы голему, а не живому человеку, пригласил Дэвида

занять свое место. Тот так и сделал. Было страшновато, конечно, но Дэвид Брендом не протянул

бы в этом мире так долго, если бы не научился справляться с собственными страхами.

— Защитный амулет… — произнес Эрбан. — И я вижу у вас какой-то перстень… все это

вам придется снять.

Дэвид   отдал   артефакты   Брэйду   —   так   же,   как   ранее   оставил   на   хранение   волшебный

клинок Гьёрта.

Началась   подготовка   к   переносу.   Четыре   колдуна   встали   по   углам   сложного

геометрического   узора,   в   центре   которого   находилось   кресло.   Эрбан   руководил   процессом.

Серебристо-платиновые ветви изогнулись и, как живые, оплели шею, корпус, ноги и руки Дэвида

тончайшей сеткой, фиксируя тело в неподвижном положении.

Сквозь Око Брэйд смотрел, как сложная система заклятий, окружавшая кресло, пришла в

движение. Он не разбирал деталей, но видел, что отделение астрального двойника прошло без

повреждений. Эта часть энергетической сущности Дэвида была подхвачена и мгновенно унесена

за пределы видимости заклятьем-проводником. Эрбан и чародеи продолжали свою ворожбу. Они

следили за ходом перемещения и ограниченно могли его контролировать.

В   первые   минуты   выхода   Дэвид   почти   не   воспринимал   окружающую   реальность.   Он

ощутил какой-то внутренний надрыв, как будто что-то лопнуло или разорвалось. Темнота перед

глазами сменилась ужастиком — дикой мешаниной энергетического мира и физического, одним

из тех кошмарных снов, где вещи — не вещи, и все не так, как кажется. Затем что-то невидимое

повлекло его сквозь этот пластичный и тягучий мир, быстрее и быстрее с каждой секундой…

Ясность восприятия постепенно возвращалась. Он куда-то летел — быстрее света, быстрее самой

мысли… Так продолжалось долго. Он ничего не видел, но осознавал, что причина не в нем —

Дэвид уже был пригоден для этой стороны мира, настроен на нее — а в скорости движения и в

самих условиях переноса. То, внутри чего он сейчас находился, больше всего напоминало туннель

или трубу… Дэвид знал, что такого рода ощущения сопровождают умирающих на смертном одре.

Он не умирал: сам механизм переноса души с одного плана реальности на другой был таков, что

вызывал иллюзию движения по темному туннелю.

Полет продолжался долго. Дэвид изнемог. Если бы не невидимое заклятье, продолжавшее

упорно влечь его вперед и вперед, он не смог бы продолжить путь, потерял сознание и затерялся

бы в нигде, еще не осилив и половины дороги.

Потом что-то наконец начало проясняться. Он плыл в пустоте к странному разноцветному

сиянию, распускающемуся, как цветок хаоса. Пытаясь сосредоточиться хоть на чем-либо, Дэвид

выделил из стремительно надвигающейся на него массы тусклого света несколько центральных

завихрений. Там — пока еще очень далеко — находилась конструкция, о которой, скорее всего, и

говорил   Эрбан:   нечто,   напоминающее   перекрученную   трубу   или   соты,   слепленные   пьяными

пчелами. По мере приближения становилось ясно, насколько же эта штука огромна: сначала она

казалась   размером   с   многоэтажный   дом,   затем   —   с   плавающую   в   пустоте   гору,   и   вот   уже

заполнила   собой   все   видимое   пространство,   готовясь   принять   в   свое   чрево   крохотного

путешественника. Заклятье направило Дэвида к одному из больших выступов, вскоре он увидел,

что, помимо гигантских дыр, видимых еще издалека, поверхность «сот» изобилует множеством

более мелких отверстий. Он вошел в одно из них — располагавшееся на самой вершине выступа

—   словно   рухнул   с   небес   на   высокую   гору,   но   не   разбился,   а   со   скоростью   пули   вошел   в

вертикальный колодец и продолжил набирать скорость.

Продвижение   стало   невыносимым,   болезненным.   Здесь   не   было   трения,   но   Дэвид