Crossroads: Начало после конца

Мари уже не злилась. Напротив, она источала озабоченность и сочувствие.

– Я не знаю, – приоткрыв тяжелые веки, признался Алекс. – Я был на испытаниях нового вида энергии, в подземном центре управления. Что-то пошло не так, неизвестная субстанция убивала людей. Одли толкнул меня в какую-то дыру в воздухе. Меня закрутило и вышвырнуло в лес. Потом удар, и все.

– Какой сейчас год, Алекс? – неожиданно резко спросила Мари, проверяющим взглядом смотря на него.

– Я надеюсь, две тысячи сто четырнадцатый. А в чем дело? – неуверенно произнес он.

– Дело в том, что сейчас тридцать второй год. Просто тридцать второй.

Женщина сделала короткую паузу и села напротив.

– В 2114 году старого летоисчисления, – продолжила она, – в День Обнуления из-за редкого природного феномена все, в основе чего лежал термоядерный синтез, вышло из строя. Реакторы атомных станций взорвались, как и остатки ядерного оружия. Ты не знаешь этого?

Алекс непонимающе взглянул на нее и молча покачал головой. Мари удивленно повела бровью, придвинулась и вновь спросила:

– А о том, что большинство городов Североатлантического Альянса и Федерации Независимых Государств были стерты с лица земли, тоже не знаешь?

Мужчина отрицательно скривил губы.

– Ну и дела… Ты где был все это время? – не веря ответам, озабоченно спросила женщина.

– Я не знаю… – тихо с широко раскрытыми глазами ответил Алекс.

– Ну, я тебе так скажу, тут каждому пришлось принимать новости именно с таким лицом, как у тебя сейчас. Я-то сама маленькой была тогда, мне все это моя вторая мама объясняла, – усаживаясь удобней, продолжила Мари.

– Мне было всего пять лет, вообще ничего не понимала. Помню, яркое солнце сменилось зеленым сиянием, буквально на минуту, все вышли посмотреть. Это было красиво, очень красиво. Потом сирены, чей-то голос на всю округу и паника. Люди бегали и кричали. Отец собрал вещи и потащил нас с мамой куда-то, но в толпе я потерялась. Как же я плакала тогда, как сейчас помню…

Мари остановилась, склонила голову, обняла сама себя руками и продолжила тише:

– Родителей я так и не нашла. Не думаю, что они выжили. Мало кто выжил. Но мне повезло – помогли. Меня подобрала пара на дороге уже поздней ночью и привезла сюда. Правда, и их уже нет в живых, старенькие были. Сначала мама, а после и папа. Я называю их вторыми.

Мари снова сделала паузу и глубоко вздохнула.

– В общем, – сменила она тон на более непринужденный. – Со дня, изменившего все, прошло тридцать два года. С него и идет новое летоисчисление. А о таких, как ты, я слышала. Мы называем вас «мечеными». Ты ведь не просто в дыру в воздухе прыгнул тогда, да? Тебя коснулось своим поцелуем сияние.

Алекс непонимающе посмотрел на нее, пытаясь вспомнить хоть что-то со дня испытания.

– Я помню зеленые языки губительной субстанции, – неуверенно начал он. – Они были повсюду, убивали людей. Я смог вырваться. Это все, что я помню… – Алекс на секунду замер. – Если все это правда… Выходит, уже тридцать два года мира, привычного мне, нет? А как же моя жена, Агата и другие? – вдруг осознав все плачевность ситуации, встрепенулся он.

– Мы все кого-то потеряли, – грустно ответила Мари. – Не думаю, что ты сможешь найти кого-то из прошлого. Людей старого мира практически не осталось.

Алекс безнадежно выдохнул, устало прижав голову к столбу.

Мари рассказала о многом. Из ее слов стало понятно, что вся планета так или иначе пострадала от произошедшего в тот злополучный день или от последствий трагедии.

Взрывы, землетрясения, цунами, пожары, наводнения, голод, болезни, смена климата и, как вишенка сверху, различные природные мутации. Изменению подверглось все: флора, фауна и даже человек.

Рассказала она и о местных организациях, возникших на остатках эпохи Изобилия. Об Ордене Истины (сборище фанатиков, объединенных новой религией), каперах (наиболее крупной организации) и немного о других.

Оказалось, что завтра предстоял путь в Арбор, столицу каперов, чтобы пройти там процедуру определения. Что это такое, Алекс до конца не понял, но было ясно, что до прохождения этой процедуры у него было столько же прав, сколько и у животного.

– Я развяжу тебя, но оставайся в этой комнате. Это для твоей же безопасности, – заговорщически произнесла Мари. – Братья будут только рады поводу наподдать тебе. Лучше отоспись здесь. Я принесу еду и воду. Завтра утром мы отправимся в путь.

Она обошла Алекса и разрезала веревки. Конечности, опухшие после тугих пут, на прилив крови отозвались благодарным облегчением и покалыванием.

Мари ушла, но вскоре вернулась с кружкой воды и тарелкой еды. Алекс сидел в том же положении. Несмотря на новые возможности, ни сил, ни желания ими воспользоваться он не имел. Женщина, видимо, понимания его состояние, помогла сделать первый глоток, аккуратно поднеся кружку к сухим губам мужчины.

Этот глоток казался глотком самой жизни. Каждая клетка, будто иссохшая земля, с жадностью впитывала жидкость, требуя еще. Руки сами потянулись за кружкой, судорожно и крепко обхватывая её. Глоток, еще глоток…

– Спасибо тебе, – постепенно приходя в себя, произнес Алекс.