Curiositas. Любопытство

Порой, когда живых денег не хватало, собиратели диковин пускали в ход изобретательность. Так, в 1620 году ученый Кассиано даль Поццо стал хранить в своем римском доме не подлинники произведений искусства, не уменьшенные точные копии знаменитых строений и не образчики естественной истории, за которыми охотились его более зажиточные собратья: он начал собирать рисунки с изображением всевозможных необычных предметов, существ и древностей. И назвал это «бумажным музеем». Вновь, как в camerino Изабеллы и в коллекции Традескантов, руководящий замысел, произвольный порядок здесь индивидуальны, это своего рода гештальт, то есть неделимое целое, обусловленное чьим-либо персональным опытом, с одной лишь особенностью: располагать реальными предметами не требовалось. Их заменяли воображаемые образы. А поскольку приобрести такие репродукции было намного дешевле и проще, чем оригиналы, «бумажные музеи» дали возможность называться коллекционерами даже людям с ограниченным достатком. Заимствовав представление о подмененной реальности из литературы, где отражение явления равнозначно явлению как таковому, «бумажный музей» позволил своему владельцу обладать призрачной моделью мироздания под его или ее собственной крышей. Не все это одобряли, повторяя слова мыслителя-неоплатоника Марсилио Фичино, который в XV веке нелестно отзывался о тех, «кто в мизерности своей вещам предпочитает их тени»[425].

Идея «собирания теней» уходит в древность. Цари династии Птолемеев знали: все, что есть в мире, не заключить в границах Египта, и им пришло в голову собрать в Александрии носители всех существующих в мире знаний, до которых можно было дотянуться; они стали издавать приказы, повелевавшие, чтобы в их обширную библиотеку доставлялись все свитки и таблицы, какие только удавалось найти, приобрести, скопировать или украсть. С каждого корабля, швартовавшегося в порту Александрии, полагалось сдать все находящиеся на борту книги, чтобы их можно было скопировать, после чего владельцу возвращался оригинал (а нередко и копия). В период своего расцвета Александрийская библиотека предположительно вмещала собрание более чем из полумиллиона свитков[426].

Организация пространства для доступа к информации – дело всегда рискованное, поскольку упорядочивание, связано ли оно с ранжированием или с ограничениями, при самых невинных побуждениях всегда отражается на содержимом. Всеохватное поэтическое произведение, прочитанное как религиозная аллегория, описание невероятных приключений или хроника собственного паломничества, почти как глобальная библиотека выгравированных, рукописных, печатных или электронных текстов, заставляет каждый элемент внутри себя звучать в унисон системе. Любое структурирование небезобидно.

Духовным наследником александрийских Птолемеев стал удивительный человек – Поль Отле, родившийся 23 августа 1868 года в Брюсселе в семье коммерсантов и градостроителей. Еще в детстве он проявлял необычайный интерес к упорядочиванию: это касалось его игрушек, книг, домашних питомцев. Больше всего он любил вместе с младшим братом играть в бухгалтерию, стройными колонками выводя показатели дебета и кредита, составляя таблицы и прейскуранты. Он также любил размечать участки в саду под посадки и строить ряды загонов для скота. Позже, когда семья временно переехала на небольшой средиземноморский остров вблизи французской Ривьеры, Отле начал коллекционировать всякую всячину – морские раковины, минералы, окаменелости, римские монеты, черепа животных – и в результате создал собственный cabinet de curiosités. Когда ему было пятнадцать, он с несколькими школьными друзьями основал «Частное общество коллекционеров» и стал издавать для его членов журнал со строгим названием «Наука». Примерно тогда же он обнаружил в кабинете отца энциклопедию Ларусса и впоследствии говорил, что это «книга, которая объясняет все и на все дает ответы»[427]. Однако масштаб многотомного «Ларусса» показался честолюбивому молодому человеку слишком скромным, и он замыслил проект, воплощенный спустя несколько десятилетий: Отле приступил к подготовке универсальной энциклопедии, в которую войдут не просто ответы и объяснения, но и весь свод вопросов, задаваемых человечеством.