D.Duran_Kommunizm_svoimi_rukami

Есть несколько моментов, касающихся положения и роли женщин, которые систематически находят отражение в брошюрах. Это ведущая роль женщин в некоторых видах работах (например, в молочном животноводстве: все доярки — женщины), их участие в общих собраниях и в органах управления коммуны; женщина-тракторист или хоть чем-нибудь заведующая — всегда предмет гордости.²⁴⁶ Специально подчеркивается равенство в оплате труда, которое отнюдь не было правилом в коммунах. Так могло быть лишь в образцовых коммунах, что отличает их от большинства. Е. Прудникова утверждает, что нормы оплаты в 1929 году остаются столь же дискриминационными в отношении женщин, как они были и в 1923-м: поданным Международного аграрного института, исследовавшего сотни сельскохозяйственных коллективов, во многих коммунах и в большинстве артелей и ТОЗов женский труд оплачивается ниже мужского — на 20, а то и 50%.²⁴⁷

Когда о характерном для времен Гражданской войны дефиците рабочих рук уже не было речи, женский труд зачастую составлял проблему другого рода: чем занять женщин в зимнее время? В некоторых случаях в эпоху нэпа вопрос ставится даже более остро: женский труд невыгоден коммуне, а едоков становится все больше. Поэтому, например, даже в образцовой коммуне «заявления мужчин, желающих вступить в коммуну, принимают, а заявления женщин отклоняют [...] коммуна не хочет (и не должна) быть собесом».^!1 .

А вот как женщины из Весьегонского уезда Тверской губернии пишут в журнал о своей доле: «Тяжелое, горькое и обидное наше женское житье в с-х коммуне “Луч света”. Вся работа лежит на наших плечах тяжелым бременем». По их словам, мужчины выбирают более легкую работу, в поле не работают, а зарплату получают больше. При этом на собраниях коммуны женщинам слова не дают, ругаются на них и иногда быот жен. Редакция уделяет немало внимания «женработе» и публикует это письмо с перечислением отдельных недостатков в коммуне «Луч света», в советском духе вопрошая: что по этому поводу сообщит совет коммуны?²⁴⁸

Заметим, что участие женщин в делах коммуны всегда было бы заметно на фоне того факта, что на сельских сходах, в отличие от комму-нарских общих собраний, женщины не имели права голоса. Таким образом, возможность публично высказать свое мнение, действительно, контрастирует с привычной ситуацией в крестьянской культуре, где голос женщины мог при определенных обстоятельствах иметь существенный вес лишь внутри крестьянского двора, но не в публичных обстоятельствах.

Данные по обследованным 37 коммунам РСФСР показывают, что участие женщин в органах управления в коммунах хотя и существенно выше, чем в артелях и в ТОЗах, но все-таки совсем невелико: в 1926—

1927 годах женщины составляли 6,3% состава руководства коммун, в 1927-1928 — 9,9%.²⁴⁹

Отношение коммунаров к мнению женщин видно из зарисовок ком-мунарской жизни, публикуемых вне связи с женским вопросом. В коммуне «Красный Путиловец» на Урале проводится собрание, где обсуждается решение правления принять в коммуну 7 семей с 30—35 едоками.

Слова эти прерываются протестующим женским голосом: «35 едоков?.. Мы и так живем друг на дружке. Вам, мужикам-то, чё? — ночевать да пообедать, больше вас и нет в избе. Нам, бабам, да ребятишкам нашим приходится зато мучиться. Они и так болеют. Надо принять не больше 20 едоков», —• закончила Лихачева.

— Правильно! Правильно! — поддержали другие женщины. Поднялся невероятный шум...

— Товарищи, вопрос ясен, — старается установить порядок председатель собрания. — Голосую... Большинством принимается предложение правления.²⁵⁰

Читатель должен сделать вывод, что мужчины меньше интересуются бытом, они борются за подъем хозяйства, выполнение плана и укрупнение колхоза. А женщины поднимают «невероятный шум». Отчасти это связано с тем, вероятно, что им не хватает политической грамотности, да и грамотности вообще.²⁵¹

Успехи в ликвидации неграмотности, когда чтению обучаются не только мужчины, но и женщины коммуны, в том числе и пожилые, засчитываются и по линии «женработы». Ведь чтение — черта нового быта и свидетельство того, что теперь человек может самостоятельно приобщаться к числу политграмотных. Адриан Топоров употребляет примечательное слово, которым могли обозначать недавно научившихся читать: « с веже л и к 11 иди ро ва 11 п ы е ». Хороша та коммуна, где на досуге «свежел ик-видированные» читают книжки.^1-1

В брошюрах об образцовых коммунах мы постоянно встречаем упоминания того, что женщин направляют на курсы, им поручают санитарное и политическое просвещение. Однако наблюдавший реальную ситуацию в одной из таких коммун С. Третьяков е сочувствием констатирует, что в целом женщины пока не вовлечены в «культурную и политработу» и потому вносят разлад в коллектив:

Колхоз, отняв от женщины заботы об обеде и детях, очень увеличил количество ее свободного времени, но еще не нашел, чем это время заполнить. Отсюда частые склоки, иногда тоска, иногда заявления, вроде таких: