d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c

Локвуд подвел девушку к своей машине. Звук сигнализации. Шум мимо проносящихся людей. Мрак окутывал теплым покрывалом, а звезды россыпью блистали на небе.

Тайлер открыл дверь, а девушка без слов села в машину. Удивительно, что сегодня появился Локвуд, а не Сальваторе. Видимо, правило перестало действовать.

Локвуд сел за руль, захлопнул дверь и тут же потянулся за пледом, который лежал на заднем сиденье. Он укрыл девушке ноги и помог надеть куртку. Елена перестала плакать. Она просто молчала, смотря в лобовое стекло.

Тайлер включил зажигание.

— Я отвезу тебя домой.

— У меня нет дома. Я беспризорница…

Он взял ее руку, холодную, сжал в своей. Елена медленно повернулась в сторону парня. Приходило медленное осознание того факта, что только Тайлер Локвуд любил ее безвозмездно, не требуя ничего взамен, не доставляя мучений. Тайлер Локвуд не распял ее на кресте противоречий, не поставил вопрос ребром, не осуждал за увлечение своим лучшим другом, не унижал. Он просто любил.

— Можешь переночевать у меня. Я не буду появляться на твоих глаза, если хочешь.

Она сжала его руку в ответ на эту реплику. Девушка была благодарна Локвуду за все. Она простила его только что за все содеянное. За все ошибки и проступки. И простила не столько за то, что он забрал ее из пекла, сколько за его настоящие чувства, которые он показывал всегда.

— Не хочу, — выдохнула она. — Увези меня отсюда. Пожалуйста.

Тайлер на миг опустил взгляд на ее шею. Цепочка с подвеской в виде ключа все еще была надета. Удивительно, что Елена ее не сняла. Может, у нее все же есть к нему чувства?

Локвуд нехотя высвобождает свою руку, нажимает на педаль газа и выводит машину на проезжую часть.

3.

Первое, что заметила Елена, пустые пачки от сигарет. Она точно помнила, что такие сигареты курил Сальваторе.

И Бонни. Гилберт претило быть в той же комнате, в которой была ее бывшая лучшая подруга. Но еще больше претило от той мысли, что Дженна решилась на такой поступок. Пойти домой — все равно что на гильотину.

Дверь захлопнулась. Девушка медленно повернулась назад. Локвуд застыл в проходе на несколько секунд. Поймав взгляд Елены, он отвел глаза и отошел от двери.

— А твои родители? — Мальвина скрестила руки на груди и аккуратно села на самый краешек кровати. Большой кровати, на которой они бы засыпали вдвоем. На которой бы, возможно, были бы счастливы в объятиях друг друга. А осадком в памяти всплывает проведенное с Сальваторе время, а неприятным шипением в сердце всплывает то представление, что на этой постели была Бонни. Избитая, окровавленная и беспомощная.

— Отец с нами не живет. Мать же в командировке…

Он подошел к шкафу, принялся доставать полотенца и чистую одежду.

Между ними очень большая пропасть. Даже встречаясь, даже якобы влюбляясь друг в друга, они понятия не имели о страхах, призраках, боли и желаниях друг друга. Они не интересовались, им было все равно. И оба в эту минуту подумали, что их отношения заранее были обречены на провал.

— Я попрошу Рейчел принести тебе ужин, — он протянул девушке чистое белье. Елена поднялась, приняв его. Она смотрела в глаза Локвуда, не веря, что была способна с ним хоть немного, но забываться. Не веря, что это первый парень, который пригласил ее на свидание, поцеловал, полюбил…

— Не стоит, — в эту самую минуту ее не интересовало, почему Локвуд оказался в нужное время в нужном месте. Ее не интересовало, почему старые законы перестали действовали и в силу вступили новые.

Ее не интересовало, почему Дженна решилась на этот опрометчивый поступок, последствием которого оказалось вот это неловкое молчание.

Гилберт волновало лишь одно…

— Между нами ничего не было, — она ответила тихо, даже с дрожью в голосе. Локвуд внимательно смотрел в глаза своей бывшей. Теперь во взгляде не было дыма. Были лишь поблескивающие искры. Ну, которые обычно появляется, когда костер потухает.

Или когда он возгорается.

— Между нами — тоже.

Не называя имен, и Локвуд и Гилберт поняли, о ком шла речь.

— Ты должен знать кое что…

— Почему я должен выслушивать твои оправдания, если ты не захотела выслушивать мои? — будь тут Бонни, она бы заметила, что странный блеск в уставшем взоре глаз Тайлера вновь появился. Этот блеск иного человека. Совершенно иной личности. Будь Бонни умнее, а Елене — наблюдательнее, будь они обе чуть сообразительнее, то догадались бы — такая трансформация во взгляде возникает только у тех, кто близок к последнему полету, кто близок к тому, чтобы этот полет стал самым запоминающимся. Холодный блеск, устрашающий.

— Потому что если бы не ты, сейчас все было бы иначе.

Аргумент. Локвуд усмехается, отходя от девушки и садясь на кресло, стоящее рядом с кроватью. Елена усаживается на кровать, все еще сжимает полотенца и чью-то женскую одежду. Теперь оба на одном уровне, на равных. Теперь у обоих осталось лишь молчание и иссушающие воспоминания.

— Он выбрал тебя, Тайлер, — Елена опустила взгляд. Можно было бы списать на голос совести, но на самом деле, у Гилберт просто болели глаза. — Я пришла к нему после больницы. Мы… Я думала, у нас все будет, понимаешь, о чем я?