Да

Рассказ удивительно точно повторял информацию, которую Волгушев уже и так прочитал в интернете. Он не знал, корить ли себя за избыточный профессионализм или радоваться, что может сосредоточиться на деталях, которых ни в одном интервью не прочитаешь. Некоторые места Зизико говорил слово в слово, как прежде, и скороговоркой, как отвечают стихи перед доской троечники, а на других оживлялся и прибавлял что-то новенькое. Например, свой программистский стартап Зизико настойчиво называл багодельней, так сильно выделяя голосом «а», что чуть не подмигивал.

Говоря, Зизико глядел почти исключительно на фотографшу и, когда отступал от пресс-релизных святцев для рассказов о своих влиятельных знакомых, начинал более-менее строить ей глазки. Как и все выдающиеся люди, он был лично знаком со множеством других выдающихся личностей и мог рассказывать о них часами. Причем на каждого он умудрялся выбирать какой-то самый несуразный угол зрения, так что непонятно было, хвалит он человека или высмеивает и даже правду говорит или все на ходу выдумывает.

Вспомнив про коллегу-соперника по парку высоких технологий, который недавно как раз баллотировался в президенты страны, Зизико добрых полчаса подробно пересказывал книгу о бессмертии, которую тот написал, пожив несколько лет в Америке.

– Есть такое мнение о Валерии Вильямовиче, что он, понимаете, технократ, бездушный капиталист, только о выгоде думает. Что вот он весь этот парк затеял, чтобы побольше денег заработать. Себе, государству, американским всем этим компьютерным компаниям. Что его, в общем, только деньги интересуют. Это совершенно не так. Ну до смешного. Он, наоборот, полностью идейный человек, и к айти-индустрии относится, ну как сказать, как верующий человек к иконе, понимаете? Не понимаете? – спросил Зизико у Войцеховской, которая действительно на этих словах прямо выпучила глаза. – А он в своей книжке еще десять лет назад все объяснил. Просто никто эту книжку не читает, даже не знают про нее особо. А книжка очень интересная. Там он развивает мысль, что человек смертен по ошибке, ну, или вернее, что это такая шутка бога – вот я вам поставил, людям, в генетический код ограничитель на продолжительность жизни, и вы теперь должны что сделать? Во-первых, понять, что вообще такое «код». Люди, когда изобрели компьютеры, поняли это. Во-вторых, понять, что мы сами – такие сложные самовоспроизводящиеся роботы со вшитым кодом. Люди обнаружили со временем, что у нас действительно в хромосомах зашифрована программа роста и развития наших тел. Ну, а в-третьих, надо научиться кодировать самостоятельно. Вот Валерий Вильямович считает, что пока биологи еще не могут прямо с кодом человека работать, надо программистам со своей стороны работать.

– Это что же, наши программисты работают все эти годы над бессмертием человечества, оказывается?

– Ну не прямо, ха-ха. Но в целом, да, он так к этому относится. Он же как аутсорс американских компаний наши стартапы создавал, а там в Америке программы по замораживанию людей, чтобы потом когда-нибудь воскресить, очень популярны… Что, вы не знали?

Зизико увидел, что Войцеховская сидит с круглыми глазами и даже на кнопку фотоаппарата жать забывает.

– Это очень популярно, и бизнесмены американские очень много про это говорят. В личном общении Валерий Вильямович вообще, чуть что, на такие вот генетически-религиозные, ха-ха, темы говорить начинает.

Войцеховская, слишком стараясь изобразить незаинтересованность, спросила:

– А ваши программисты писали что-нибудь для американских приложений насчет… ну, насчет бессмертия?

– Откуда же я знаю? Тебе заказывают какой-то код, а куда он пойдет, кто ж знает. Может, это протокол для какой-то, как это называется, криогенной камеры? Или твои тестировщики что-то тестируют, а это потом идет на стол разработчикам софта для какой-то биологической лаборатории, которая стволовыми клетками занимается.

Волгушеву вдруг отчего-то вспомнилась история, которую он переписывал пару месяцев назад для новости. Один директор завода холодильников в 90-е так ударился в православие, что поручил в позднесоветский заводской дворец спорта встроить современную часовенку. Архитектор понял его буквально и сбоку от бетонной коробки пристроил выгнутую стеклянную стену, в духе торговых центров, а сверху приделал небольшую колоколенку с позолоченным куполом. Он пересказал эту историю Зизико.

– Ого! Здание помню, а историю не знал. Ну, такой народ руководители – волей-неволей что-то у каждого в голове мутиться начинает, когда много власти и ответственности.

Волгушев спросил, нет ли где-нибудь под сооружениями белорусского ПВТ криогенных камер и молельных комнат для людей будущего. Зизико засмеялся:

– А кто знает! Я не слыхал о таком, но кто знает.