Да победит разум!

Если концентрированная собственность, бюрократическое управление процессом производства и манипулирование потреблением являются сущностными элементами капитализма XX века, то разница между советским коммунизмом и капитализмом представляется скорее количественной, нежели качественной. Если капитализм, как утверждал Кейнс, может выжить только при значимой доле социализации, то с таким же основанием это можно сказать и о советском коммунизме – он может выжить только при условии включения в свою структуру элементов капитализма. Действительно, советская система и западная система столкнулись с одними и теми же проблемами индустриализации и экономического роста в высокоразвитом централизованном управленческом обществе[76]. Обе системы используют методы менеджеристского, бюрократически управляемого массового общества, которое характеризуется возрастанием степени человеческого отчуждения, приспособления к группе и преобладанием материального интереса над духовным; обе системы порождают «человека организованного», которым управляют бюрократия и машины, но который тем не менее верит, что следует возвышенным гуманистическим идеалам.

Сходство между советской системой и «капитализмом» великолепно демонстрируют данные по классовой стратификации и образовательным целям в Советском Союзе; сравнение показывает, что во многих отношениях советская система напоминает капиталистическую систему XIX века, а в некоторых отношениях даже более современная и «передовая», чем западная система. Это сходство становится еще более разительным, если мы примем во внимание фактор, который, по мнению Запада, является краеугольным камнем капитализма, – денежное стимулирование. Как обстоят дела со стимулированием в Советской России?

Стимулирование рабочего класса осуществляется наличными деньгами двумя способами. Во-первых, зарплаты большей частью являются сдельными. Зарплаты «фиксированы для объема конкретной работы в соответствии с планом. Если рабочий превышает норму, вознаграждение увеличивается по прогрессирующей шкале. Для трудящегося, который перевыполняет план на 1–10 %, соответствующая сдельная оплата повышается на 100 %»[77]. Если рабочий постоянно удваивает выработку, то его месячная зарплата, соответственно, увеличится почти вдвое. Вторым денежным вознаграждением рабочего являются премии, которые выплачивают в размерах, соответствующих прибыли предприятия. «Во многих случаях премии обеспечивают увеличение годового дохода русского рабочего»[78].

Что касается советских менеджеров, здесь главным стимулом служат премии, которые выплачивают за перевыполнение производственных планов. «Уровень дохода, обусловленный выплатами премий, является весьма значительным. В 1947 году… управленческий персонал в металлургической и сталелитейной промышленности заработал в виде премий 51,4 % от своей обычной зарплаты. В пищевой промышленности, которая расположена в нижнем сегменте шкалы, этот показатель составил 21 %. Это средние цифры, а это значит, что многие руководители получают более высокие премии. Такие премии действительно оказывают сильное стимулирующее воздействие»[79]. Кроме того, согласно Джавитсу, высокий общественный статус и высокий уровень потребления являются эффективными стимулами для советских руководителей. Подводя итог, Берлинер констатирует, что «частные выгоды стали в последние 25 лет краеугольным камнем системы поощрения» и «мы можем уверенно утверждать, что в течение следующих нескольких десятилетий частная выгода будет центральным звеном стимуляции к труду как в американской, так и в русской общественных системах»[80].

Для крестьян материальное поощрение также служит главным стимулом к производительному труду. «Есть один способ поощрения, – указывает Джавитс, – который поистине парадоксален, так как демонстрирует, с одной стороны, снижение государственного поощрения Советами, а с другой стороны, продолжающиеся эксперименты в этом вопросе в Соединенных Штатах. Это относится к разрекламированному поощрению, которое предлагают в США фермерам за счет государства… В Советском Союзе… после продажи запланированного объема урожая государству колхозам разрешают реализацию избытков населению на основании принципа спроса и предложения. Это, пожалуй, единственная область советской экономики, где можно обнаружить элементы свободного рынка»[81].