Да помолчи уже, наконец. О чем мы говорим, когда говорим о любви

Он был хорошим мальчиком, если не считать этих его припадков, а еще не умел говорить правду. Причин я вам назвать не могу. Началось все однажды летом, на Четвертое июля, ему тогда было лет пятнадцать. Пропала наша кошка Труди, не появлялась всю ночь и весь следующий день. А на следующий вечер пришла наша соседка миссис Купер и сказала, что Труди в тот день приползла к ним на задний двор умирать. Сказала, что Труди была вся в лохмотьях, но она Труди узнала. Мистер Купер захоронил останки.

В лохмотьях? – спросила я. О чем это вы?

Мистер Купер видел в поле двоих мальчишек, они запихивали Труди петарды в уши и сами знаете куда. Он попытался им помешать, но они сбежали.

Кто, кто мог такое сделать? Он заметил кто?

Второго мальчишку он не признал, но первый побежал в эту сторону. Мистеру Куперу показалось, что это ваш сын.

Я покачала головой. Нет, немыслимо, не мог он такого сделать, он любил Труди. Труди много лет прожила с нами, это не мой сын.

Вечером я рассказала ему про Труди, он сделал вид, что изумлен, потрясен, потом сказал – нужно пообещать награду. Что-то напечатал, пообещал повесить в школе. Но в тот же вечер, прежде чем подняться к себе в комнату, сказал, ты, мам, сильно не переживай, она же старенькой была, по кошачьим срокам лет 65 или 70, прожила долгую жизнь.

Во второй половине дня и по субботам он ходил на работу – расставлял товар по полкам в «Хартли». Мне одна подруга, Бетти Уилкс, она там работает, сказала, что у них есть место, и пообещала замолвить за него словечко. Я в тот же вечер ему про это сказала, и он мне – здорово, а то ведь молодым трудно найти работу.

Вечером, когда он должен был получить первую зарплату, я приготовила его любимый ужин, все поставила на стол, тут он входит. А вот у нас и мужчина в доме, говорю, обнимаю его. Ты у меня молодчина, сколько заработал, сынок? Восемьдесят долларов, говорит. Я просто онемела. Здорово, сынок, просто поверить не могу. А он мне – страшно есть хочется, давай за стол.

Я очень обрадовалась, только понять ничего не могла, я сама меньше зарабатывала.

А потом, перед стиркой, нашла у него в кармане квиток от «Хартли», на 28 долларов, а он сказал 80. Почему он мне соврал? Я никак не могла понять.

Бывало, спрашивала его: ты куда вчера вечером ходил, сынок? В кино, отвечал он. А потом выяснялось, что он был в школе на танцах или весь вечер с кем-то катался в машине. Я все думала: а какая разница-то, почему не сказать правду, какой смысл лгать матери?

Помню, однажды они должны были поехать на экскурсию, а я его потом спросила: что ты видел на экскурсии, сынок? Он пожал плечами и ответил – геологические пласты, вулканическую лаву, пепел, а еще нам показали, где миллион лет назад было огромное озеро, теперь там пустыня. Смотрел мне в глаза, все рассказывал и рассказывал. А на следующий день я получила из школы записку, там говорилось, что я должна дать ему разрешение на участие в экскурсии, разрешаю я ему или нет.

К концу последнего школьного года он купил машину и потом уже редко появлялся дома. Меня тревожили его оценки, но он только смеялся. Как вы знаете, учился он отлично, вы все про него знаете, а то как же. Потом он купил себе ружье и охотничий нож.

Мне противно было видеть в доме эти вещи, я ему так и сказала. Он рассмеялся, он на все отвечал смехом. Сказал, что будет держать ружье и нож в багажнике машины, сказал, что оттуда их все равно брать легче.

Однажды в субботу он не пришел ночевать. Я извелась чуть не до полусмерти. Так он возвращается на следующее утро около десяти и просит приготовить ему завтрак – сказал, аппетит нагулял на охоте, сказал, что извиняется, что пропал на всю ночь, сказал, что им пришлось очень далеко ехать до места. Звучало все это странно. И он сильно нервничал.

И куда ты ездил?

В Венас. Постреляли маленько.

А с кем ты ездил, сынок?

С Фредом.

С Фредом?

Он посмотрел в пустоту, а я не стала продолжать разговор.

В воскресенье, то есть на следующий день, я пробралась к нему в комнату, чтобы взять ключи от машины. Он еще накануне пообещал кое-что купить к завтраку по дороге с работы – я подумала, может, купил и в машине оставил. Увидела его новые ботинки – наполовину торчат из-под кровати, все в грязи и песке. Тут он открыл глаза.

Сынок, что у тебя с сапогами? Ты на них только погляди.

У меня бензин закончился, пришлось идти пешком до колонки. Он сел. А тебе-то что?

Я твоя мать.

Пока он был в душе, я взяла ключи и пошла к машине. Открыла багажник. Продуктов не нашла. Увидела ружье – оно лежало на каком-то покрывале, – увидела нож, а еще его рубашку, скомканную, я ее расправила, а она вся в крови. Насквозь промокла. Я ее выронила. Закрыла багажник, пошла обратно в дом, увидела, что он стоит у окна и смотрит, а потом он открыл мне дверь.

Забыл тебе сказать, у меня кровь из носа пошла, и сильно, не знаю, рубашка отстирается или нет, лучше выброси. И улыбнулся.