Да – тогда и сейчас

И все-таки Кейт верила, что Питер позвонит. Сестры никогда о нем не говорили, никто в доме не упоминал его имя, и она чувствовала, что тоже не должна. Она очень боялась, что, когда раздастся заветный звонок, трубку возьмет кто-то другой, и старалась всегда подходить к телефону сама. Иногда, бросаясь к аппарату, Кейт замечала, как сестры многозначительно переглядываются. В день рождения она, полная тревоги и надежды, долго не решалась открыть почтовый ящик, но внутри оказался только флаерc от магазина «Калдор» и поздравление из школы.

Как же ей его не хватало! Не хватало даже простой надежды, что они снова встретятся. Не хватало ожидания и счастливого трепета, который овладевал ею, когда она замечала издалека, как он поднимается к себе на крыльцо. Она представляла, как он поигрывает молнией своей зеленой толстовки, бредя по улицам Куинса. Он наверняка в Куинсе, ведь именно туда собирался перебраться его отец. Но Куинс большой. Кейт смотрела на карте. Питер не сказал, на какой улице живет его дядя. А возможно, это был вовсе не Куинс, просто ей так запомнилось. Если подумать, может, он вообще говорил не про Куинс, а про Бруклин. Или про Бронкс. Иногда ей казалось, что он вовсе не у дяди, а где-то еще. Он же говорил, что у него есть родственники в Патерсоне? Кейт пыталась вообразить Патерсон, в котором никогда не бывала, прикинуть, подходит ли это место Питеру. Она верила, что сердце непременно подскажет ей ответ, и тогда она успокоится и сможет наконец почитать книжку. Но по утрам, не успев даже толком проснуться, она поворачивалась к окну и обращалась в слух. Как-то раз – семья Даны еще не успела поселиться в соседнем доме – ей послышалось, что у Стенхоупов заскрипел мусорный бак. Кейт вскочила с постели, но в соседнем дворе никого не было, и звук больше не повторялся. Когда звонил телефон и это был не Питер, она представляла, как он где-то далеко снимает трубку, но не решается набрать номер.

Иногда Кейт ходила на камни, непременно с книжкой, на случай, если мать или сестры выглянут из окна. Однажды ей показалось, что среди валунов белеет конверт. Обдирая костяшки, она просунула руку в щель между двумя шершавыми камнями так далеко, как только могла, но тщетно. Когда Кейт догадалась взять длинную палку и подцепить конверт, оказалось, что это вовсе не конверт, а чек из «Мэй» на колу и жвачку «Биг Лиг Чуи».

Однажды вечером, когда Нэт уже уехала в колледж, Сара читала, а отец спал – наконец-то в собственной кровати, – мать села на диван рядом с Кейт.

– Скучаешь по своему другу, да? – спросила она.

Кейт пыталась сдержать слезы, но они хлынули из глаз без спроса. До Дня благодарения оставалась неделя. Они с Питером не виделись полгода. Разумеется, Кейт обрадовалась, что отец вернулся домой, но она иначе представляла себе это возвращение. Порой, когда он входил в комнату, ей отчаянно хотелось высказать все, что было на душе, но желание тут же проходило, уступая место беспричинной печали. В конце концов, папа живой. Вот он делает себе сэндвич. Потирает плечо. Читает газету. А лицо – это вообще неважно. Что у него с лицом, Кейт уже почти и не замечала.

– Это все из-за меня случилось? Из-за меня и Питера?

– Что ты, милая! Конечно нет.

– Но мы ведь тайком встречались. И она правда меня ненавидела. Ее бесило, что я нравлюсь Питеру.

– Подумаешь, встречались тайком! Вы же были в восьмом классе. Когда-нибудь – только не спрашивай когда – я тебе расскажу, что сама творила в этом возрасте.

Они долго молчали. Потом Лина заговорила снова:

– Но она правда тебя ненавидела. Я думаю, ты должна знать, что она сказала на суде. Отец считает, что не надо, но я другого мнения.

– Что сказала миссис Стенхоуп?

– Да.

– Что же?

Лина погладила дочь по голове, собрала ей волосы в хвост и перекинула через плечо.

– Ты очень хорошенькая. Ты ведь это знаешь?

Кейт пожала плечами.

– И умная. И… Не знаю. Кажется, «стойкая» не то слово. В общем, ты больше похожа на отца, чем на меня.

Что-то дрогнуло у Кейт внутри. Да, отец был стойким. Но будущее Глисонов тонуло в тумане. Вся семья ждала, когда кончится черная полоса; но что, если она не кончится никогда, а им останется только присматривать за калекой и напоминать ему, чтобы на ходу не прятал руки в карманы?

Лина обняла дочь.

– Она сказала, что убила бы тебя, если бы ты еще раз приблизилась к Питеру. Она хотела убить папу, поскольку думала, что тогда мы уедем и ты оставишь в покое ее сына.

Лина помолчала, давая Кейт осмыслить сказанное.

– Не спеши себя винить, дослушай до конца. Еще она сказала, что Нэглы специально покрасили дом в почти такой же голубой цвет, как у нее, чтобы показать, что у них оттенок лучше. Сказала, ее тошнит от того, как монсеньор Репетто пялится на нее во время мессы. Что все считают ее виновной в катастрофе «Челленджера». Упомянула сестру, которая вечно строила козни, когда они были маленькими, и коллег, которые плели интриги, чтобы добиться ее увольнения. И все в таком духе.

Они еще немного помолчали.