Да – тогда и сейчас

– Она перечислила такое количество людей и припомнила такое количество обид, что кажется, про тебя можно было бы и забыть. Но нет, она все время возвращалась к тебе, набрасывалась на тебя, выставляла злодейкой, которая хочет разлучить ее с сыном. Это было полное безумие, с трудом верилось, что она не шутит. «Челленджер»… господи боже. Смех да и только – если не знать, что она сделала.

Кейт вспоминала, как они с Питером бежали по Джефферсон-стрит взявшись за руки.

– Просто она больна, Кейт.

Кейт неуверенно кивнула.

– В том, что случилось, нет ничьей вины. Даже Энн, если подумать. На этой неделе мы пришли к соглашению. В тюрьму ее не посадят, но надолго положат в больницу. Папа согласился на это ради меня. Иначе процесс затянулся бы бог знает на сколько. А я больше видеть их не хочу. Слышать о них не хочу. А он, бедняга… Ты представляешь, каково это…

– Ты знаешь, где Питер? – спросила Кейт.

– Детка…

– Я просто хочу знать. Обещаю, я не буду его разыскивать.

– Я не знаю. Честное слово. Я правда не знаю.

– А кто-нибудь знает?

– Разумеется. Адвокаты. Врачи, которые лечат Энн. Возможно, ее социальный работник. В участке должны знать. Брайан, наверное, до сих пор работает.

Кейт испугалась, что мать заставит ее дать обещание, которое она не сможет выполнить. Лина медленно покачала головой:

– Забудь об этом.

Ее слова были полны жалости. Мама понимала, о чем просит.

– Они должны быть в Нью-Йорке, – проговорила Кейт. – Пока миссис Стенхоуп не выписали.

Лицо матери сделалось непроницаемым.

– Кейт, я знаю Питера с рождения. Он хороший парень. С этим никто не спорит. Но ты должна его забыть. Вы были друзьями, но теперь он уехал. Сейчас ты вряд ли сможешь в это поверить, но в один прекрасный день тебе повстречается человек, которого ты полюбишь так же сильно, как Питера. Все, что на тебя свалилось, не по плечу ребенку, но у тебя жизнь впереди.

Кейт молчала.

– Ради отца, Кейт. Не буди лиха. Договорились?

Зазвонил телефон. Это была Натали. После девяти вечера междугородные разговоры стоили дешевле.

– Договорились?

– Договорились.

Глава восьмая

Кейт честно старалась не будить лиха. Иногда казалось, что ей впору дать медаль за все те усилия, которые она предпринимала, чтобы избегать неприятностей – или того, что считала неприятностями ее мать.

Она заводила друзей с удивительной легкостью и искренне недоумевала, как у кого-то это может не получаться. Скажешь человеку что-нибудь забавное, вот и подружились. В старшей школе собралась целая команда девчонок из Святого Варфоломея. Они вместе ходили на футбол и сторонились ребят из муниципальных школ. Кейт сразу же пошла в юниорскую команду, хотя в школе была своя команда для первогодков. В дни игр она приходила на уроки в форме, сидела в столовой с остальными семью девочками и записалась на все углубленные курсы. Когда хотелось ответить на уроке, поднимала руку и даже не догадывалась о том, что ее замечают, пока мистер Биэн не обмолвился на родительском собрании, что ему приятно видеть такую активную ученицу. Подруги договорились вместе пойти на декабрьский бал, а перед этим собраться у Мари Хэлледей, чтобы подготовиться к празднику. «Как здорово», – весело повторяла мама, пока они везли домой пакет из «Мэйсис» с аккуратно сложенным платьем. Мама так радовалась всему, что Кейт рассказывала о предстоящем торжестве, что той пришлось на ходу выдумывать новые детали:

– Мы собираемся обменяться украшениями.

– Джинни записала на кассету специальный микс, чтобы слушать во время сборов.

– Мари нас всех накрасит.

– Накрасит? – переспросил отец с пассажирского сиденья. – А вам разве можно краситься?

Отец был весь в бинтах: ему только что сделали очередную операцию, на этот раз нарастили челюсть. Он пил обезболивающее, но действие таблеток, похоже, быстро кончалось, а врачи строго-настрого запретили принимать их слишком часто. Речь Фрэнсиса была немного невнятной, но по интонации Кейт догадалась, что отец ее поддразнивает. На самом деле он радовался не меньше матери.

– Кейт, – сказала мама, – мы так тобой гордимся.

Дни без Питера были длинными и пустыми, но постепенно Кейт засосала рутина. Школа, футбол, уроки, телевизор, сон. Сара стала редактором школьной газеты, и в те дни, когда номер готовили к выпуску, Кейт приходилось возвращаться домой в одиночестве. С тех пор как она перешла в старшую школу, небо казалось выше и просторнее. А еще Кейт впервые осознала, насколько Гиллам маленький городок. Она умирала от любопытства: что там, за его границами? Вот бы добраться хотя бы до соседнего городка, потом до следующего и так перебираться из города в город, пока не увидишь весь мир. Как будто над городом повисла камера и медленно, как в фильме, поднимается все выше, пока Гиллам не затеряется в россыпи огоньков других поселений, пока не превратится в точку на карте. А вслед за ним – Нью-Йорк, Штаты, и вся Северная Америка, и вся планета.