Да – тогда и сейчас

Их выпускные совпали, а значит, встречу с родными друг друга был повод отложить. На церемонию к Питеру пришли Джордж и Розалин. Однокурсники собирались продолжить веселье в неофициальной обстановке, но Питер распрощался с ними и объявил, что отправляется обедать с дядей. Джорджу и Розалин он сказал, что идет праздновать с друзьями, так что они могут пообедать вдвоем, а сам прошел две мили по проселочной дороге до бара, в котором собирался в полном одиночестве посмотреть игру «Янкиз». По пути ему попались развалины детского лимонадного киоска. В траве валялась игрушечная касса, из щели в ящике торчала купюра в один доллар.

На лето Питер переехал к Джорджу и Розалин и снова попросился в бригаду сварщиков. «Мне только на время», – повторял он все первые выходные, пока Розалин не накрыла его руку прохладной ладонью и не велела прекратить извиняться. В его спальне невыносимо пахло ароматической смесью из сухих цветов – от нее у Питера болела голова, даже после того, как он накрыл миску полотенцем и убрал на нижнюю полку в стенном шкафу. Джордж был скорее растерян, чем разочарован тем, что племянник так и не определился с планами на жизнь. Когда они вдвоем спешили на смену с ланчбоксами в руках, он говорил, что рад компании, а потом принимался расспрашивать Питера о курсе по ведению бизнеса, который тот прослушал в колледже, будто хотел напомнить выпускнику, ради чего тот учился.

В первый день на работе Питер надеялся встретить старых товарищей. Когда через несколько дней они так и не объявились, он решил расспросить остальных. Парень, к которому он подошел, удивился, что Питер ничего не знает. Оказалось, что Джон Сальваторе серьезно покалечился и вряд ли сможет вернуться на работу. Оставалось только гадать, успел ли он купить дом, на который положил глаз, и сделать предложение своей девушке. Зато Джимми Макгри, как оказалось, был на месте, но Питер целую неделю не мог его узнать. Джимми сильно располнел, а обветренное лицо, наоборот, осунулось. Теперь он выглядел на десять лет старше Питера. Питер подошел к Джимми как-то утром и поинтересовался, удалось ли накопить на «камаро».

– А, я тебя помню, – протянул Джимми. – Ты сынок босса.

– Не сынок, племянник.

– Скажи-ка, племянник, сколько дней тебя мурыжили, пока работу дали? У меня кузен тут уже несколько недель ждет. У него, между прочим, только что ребенок родился. А брата моего месяц мариновали.

Питера приняли сразу: он, по совету Джорджа, встал в очередь у ворот и вышел вперед, когда назвали его имя.

– Прости, – пробормотал он, толком не зная, за что извиняется.

В тот день он заработал три сотни баксов, если без налогов. А деньги были нужны. Не оставаться же на всю жизнь в дядиной квартире, пропахшей сухими цветами. Джимми невесело усмехнулся. Зубы у него были острые, покрытые коричневым налетом, как у шакала.

Питер и Кейт снова встретились в последний день августа тысяча девятьсот девяносто девятого года, когда она переехала из общежития, где ей как репетитору позволили остаться на все лето, в квартиру, которую собиралась делить с однокурсницами. Питер надеялся, что к осени они смогут поселиться вместе, но так и не смог определиться с планами на будущее и, когда его приятели собрались снять клоповник на углу Амстердам-авеню и Сто третьей, решил к ним присоединиться. Кейт была обеими руками за – с друзьями весело, а платить вскладчину дешевле, но Питер подозревал, что она не хочет жить с ним, потому что еще не набралась храбрости объясниться с родителями. Когда-то в приступе ярости Кейт все выложила отцу, но, успокоившись, оба почли за благо не возвращаться к этому разговору. Старшим дочерям Фрэнсис ничего не сказал. Когда Питер и Кейт учились на первом курсе, Сара решила навестить сестренку в общежитии. «Я тебе буррито принесла», – объявила она, и тут за спиной у сестры увидела Питера. Тот сидел за столом в шортах и майке. Было начало ноября, и Сара только что нашла работу на Бликер-стрит, недалеко от кампуса. «Твою мать», – пробормотала она, заметно побледнев, сунула Кейт пакет с едой, развернулась и ушла. Через час позвонила Натали. Кейт узнала ее номер и помрачнела. «Придется принять бой», – заметила она, сняла трубку, а Питера выставила за дверь. «Денься куда-нибудь на часок», – попросила Кейт и встала на цыпочки, чтобы его поцеловать.

Когда он вернулся, она с заплаканными глазами заверила его, что все в порядке, нормально поговорили, все будет хорошо. Отныне сестры спрашивали о Питере в каждом телефонном разговоре, но Кейт держалась стойко.

Питер, в свою очередь, не горел желанием увидеться с Сарой и Натали, но готов был согласиться на это ради Кейт. Кого он точно не хотел бы повстречать, так это Фрэнсиса Глисона. А если они с Кейт поселятся вместе, встречи не избежать.