Да, волчье мясо — харч не сладкий,

Над головой что-то свистнуло. Невольно Марго втянула голову в плечи. Не помогло — плеть обожгла плечо, рассекла щеку. Кровь брызнула на колени де-вочки, Марго упала. Над ней склонилась громадная черная фигура с хлыстом в длинной руке. Заслонила собой небо. На заросшем волосами лице появилась ды-ра рта, пахнула на девочку запахом вяленой рыбы:

— Сидеть!

— Сиди, дитя, сиди, — зашелестел в ухо Марго го-лос тощего Симона. — Твоей матери тут нет, не зови ее. В городе и в крепости был бой. Там многие погиб-ли, но фризы быстро ушли. Молись, ибо Господь все-могущ. Молись за свою семью и уповай на волю Гос-пода... Господи, иже еси на небесах, да святится имя Твое и да приидет царствие Твое...

Прислушиваясь к шепоту монаха, Марго зашеве-лила губами. Она не думала, о чем молит Бога, про-сто повторяла знакомые с детства слова, доверяя им свою душу и свои надежды. Она шептала и шептала, а потом услышала рядом еще чей-то шепот и увиде-ла, как седая женщина медленно подняла голову и то-же забормотала, задыхаясь от боли, но старясь не от-ставать от прочих голосов.

— Аминь! — выдохнул Симон, и пленники хором повторили:

— Аминь!

И снова начали бормотать, все крепче прижимаясь друг к другу, не чувствуя ударов плети, не слыша разъяренных криков надсмотрщика, не замечая, как под его ударами некоторые валятся на пол и замол-кают уже навсегда... Никогда в жизни Марго еще не чувствовала себя такой сильной. Она будто бы не бы-ла уже маленькой девочкой по имени Марго и даже не была человеком, она слилась с чем-то большим, чем сама жизнь, стала частью невообразимо велико-го мира, недоступного для боли и отчаяния. Этот мир окружал ее, огромным куполом накрывал сидящих на палубе пленников и становился все больше и больше, набатным колоколом оповещая все живое о своем при-сутствии...

Наверное, Марго знала, что случится чудо. Оно просто не могло не случиться.

Плеть вдруг перестала свистеть и брызгать кро-вью, послышался топот множества ног, зазвенело ору-жие и в рокот моления ворвались исполненные стра-ха крики. Кричали фризы.

Симон прервал молитву и начал подниматься. Петля на его шее натянулась, сдавила горло мона-ха, и Марго, чтоб ослабить ее, тоже встала на ноги. А потом встала седовласая женщина, и те, кто сидел рядом с ней. Они стояли и смотрели на суетящихся фризов, на то, как они громыхают щитами, надеясь укрыться от Божьей кары, на их блестящие шлемы, скрывающие лица...

— Хорик! — кричали фризы. — Хорик Датчанин!

— К бою! — кричали они. — К бою!

— Господь всемогущий, — сказал Симон. А жен-щина с седыми волосами засмеялась. Не удержавшись на ногах, она пошатнулась, пригнулась, и тогда Мар-го увидела расстилающуюся перед кораблем черную водяную пустыню. По этой пустыне двигались кораб-ли. Их было много. Одни шли рядом с кораблем, ко-торый вез пленников, а другие мчались им навстре-чу, высоко поднимая изогнутые носы, увенчанные го-ловами драконов и змей. Вода под ними превращалась в белую пену, а их весла становились крыльями. Марго заметила людей в блестящих кольчугах, они стояли на палубах. А потом седая женщина снова выпрями-лась и закрыла собой море, корабли и белую пену под ними.

Внезапно Симон закричал:

— Ложитесь! Все ложитесь!

И они стали падать, хрипя и путаясь в собствен-ных веревках. Марго упала лицом вниз, на нее сверху рухнула седая женщина, придавила ее своим те-лом. Марго чувствовала, как она дышит, ее живот двигался в такт дыханию.

Что-то затрещало, корабль накренился, заскри-пел, как громадная старая телега, наполнился кри-ками. Пол под ухом Марго гудел, что-то скрежетало. Седая женщина вдруг задергалась и перестала ды-шать. Марго было темно, страшно, она задыхалась, но веревка на ее руках мешала ей скинуть с себя седую женщину. Что-то теплое потекло по ее шее, закапало на палубу, доползло до прижатой к доскам щеки.

— Господи Иисусе, иже еси на небесех... — взмоли-лась Марго, но молитва больше не помогала. Великая сила, позволившая Марго дотянуться до Бога, не воз-вращалась, и, захлебнувшись на полуслове, девочка заплакала.

Она плохо помнила, что случилось дальше. Ей бы-ло очень худо, ее щека была мокрой от крови, стекаю-щей с седой женщины, а в груди не хватало воздуха. Марго знала, что умирает, и не могла перестать пла-кать, хотя плакать ей совсем не хотелось.

Она еще плакала, когда тяжесть мертвого тела, придавившая ее к полу, исчезла. В зареванные глаза девочки плеснул серый свет, показавшийся невероят-но ярким после душной темноты. Марго лежала, бо-ясь пошевелиться, жмурилась от света, а слезы тек-ли по ее щекам. Какой-то мужчина наклонился к ней, протянул руку. Схватив за шиворот, потащил вверх. Его круглое лицо с обветренной, шелушащейся кожей на носу и спокойными карими глазами очутилось пря-мо перед Марго.