Да, волчье мясо — харч не сладкий,

Зверь ускорил шаги. Ему оставалось до Айши не-сколько локтей, не больше. Сокращая путь, он по-добрался, готовясь к прыжку. Черные глаза блесну-ли в солнечном свете. Что-то тонко свистнуло, из малинника позади зверя вылетел короткий метатель-ный топор. Раскрутился в воздухе, впился лезвием в шкуру на холке. Медведь взревел, встряхнулся, раз-ворачиваясь к новому врагу. Топор выскользнул из неглубокой раны. Одним ударом мохнатая лапа вда-вила его в землю.

— Давай, иди сюда, — выступив из малинника, Харек встал перед медведем. Его руки были пусты, единственное оружие лишь царапнуло зверюгу. Одна-ко желтоглазый не собирался отступать.

Медведь зарычал. Харек оскалился и тоже зары-чал.

Медведь шагнул к урманину. Харек тоже сделал шаг ему навстречу.

Подобного зверь не ожидал. Остановился, засо-пел, принюхиваясь, а затем, неожиданно сорвавшись с места, косыми прыжками пошел на врага. Харек расхохотался, присел, развел руки, готовясь к по-следней битве...

— Все, хватит! — вдруг зазвенело над головой Ай-ши.

Кричала Шулига. Забыв о страхе и подвернутой ноге, она перескочила через стоящую на коленях бо-лотницу и очутилась прямо позади взбешенного зве-ря, — низенькая, коренастая, похожая на древесный обрубок, обряженный в женскую одежку. В обеих руках Шулига стискивала увесистую корягу. Обод-ритка держала корягу наперевес, растопыренными сучьями вверх.

— Тебе что сказано, тварь?!— догнав зверя, заора-ла она. Взмахнула корягой, огрела медведя по рых-лому заду. — Пошел прочь! Прочь!

Медведь оглянулся. Размахнувшись еще раз, Ку-лига саданула корягой по большой звериной морде, рассекла острым сучком губу зверя, с нее закапала кровь.

— Так тебе! — дурным голосом сообщила медведю Шулига и, ловко перехватив корягу, другим концом ткнула зверя прямо в нос.

Медведь тонко и жалобно взвизгнул, мазнул по но-су передней лапой, осел на задние.

— Ишь, удумал, мужика моего хватать! Прочь, ро-жа ненасытная!

Коряга вновь взметнулась вверх и опять опустилась на влажный черный нос. Зверь заскулил, попятился.

Пользуясь растерянностью медведя, Харек подхва-тил с земли топор. Метать оружие Волку не понадо-билось, — заметив рядом с разошедшейся бабой ново-го противника, зверь резко развернулся и, поджав ко-роткий хвост, длинными прыжками помчался прочь. Вломившись в спасительные заросли малинника, он совсем по-собачьи обиженно тявкнул...

На всякий случай Харек сделал несколько шагов за ним, радостно вопя и потрясая топором. Шулига отбросила корягу прочь, отряхнула ладошки, повер-нулась к Айше. Лицо ободритки было красным, пла-ток сполз с ее головы, в гладко забранных в косу русых волосах застряла ссыпавшаяся с коряги труха. Несколько волосков прилипли к потному лбу бабы, на щеке виднелась темная полоска грязи. Закатан-ные до локтей рукава широкой рубахи открывали пухлые розовые предплечья. «Будто стирать собра-лась, — мелькнуло у Айши в голове. — Иль корову на выпас... »

— Вот тварь упрямая! Гонишь его, гонишь, а он будто глухой! — подойдя к болотнице, раздосадован-но сказала Шулига. У нее тряслись руки и губы, голос срывался на писк, плечи нервно подергивались, словно под одеждой ползала мокрица. Краска медлен-но сползала с шеи и щек ободритки, оставляя на них некрасивые красно-белые пятна.

Сзади к ней подошел Харек. Сунул топор за пояс, положил руку на округлое бабье плечо, ласково стис-нул. Шулига быстро обернулась, сглотнула, стиснула пальцы в кулаки, стараясь унять дрожь. Снизу вверх посмотрела на урманина. Голос ободритки зазвучал мягче, стал по-бабьи заботливым:

— Ты-то как? Целый?

Берсерк улыбнулся. Шулига потянулась к нему, подняла руку, провела кончиками пальцев по щеке:

— Ты не бойся, я тебя всяким тварям не отдам. Пусть и не мечтают...

Невольно Айша хмыкнула и тотчас умолкла под грозным взглядом Харека.

Большой ладонью Волк поймал пухлую руку Шу-лиги, прижал к своей щеке.

— Я знаю, — сказал он. — Знаю...

Прежде чем двинуться дальше, они решили пере-дохнуть. Харек выбрал ровное местечко у сухой оль-хи, сел, положил на колени топор. Привалившись за-тылком к стволу, закрыл глаза. Шулига пристроилась у него под боком. Согнула ноги, задрала подол юбки, принялась стаскивать правый сапог.

— Помочь? — глядя на ее сморщенное от боли ли-цо, спросила Айша.

Шулига отрицательно помотала головой. Охнув, рывком сдернула обувку, размотала тряпицу, погла-дила пальцами синюю отекшую лодыжку:

— Подвернула, чтоб ее... Поморанки бы прило-жить... или капусты...

Ободритка знала толк в травах: поморанка могла за полдня унять боль, а капустный лист, оставленный на ночь, хорошо снимал отек. Однако под рукой ни то-го, ни другого не было.

Айша присела на корточки, предложила:

— Хочешь — заговорю?

— Ты-то? — усмехнулась Шулига. Покачала голо-вой, начала вновь обматывать ногу тряпицей. — Да что ты умеешь, ведьма хренова? Вон, даже медведя отогнать не смогла...

— Это был не простой медведь, — вспомнив холод-ный взгляд зверя, возразила Айша.