Да здравствует Государь!

— Да разумеется Сергей Юльевич — я осведомлен — ужасное известие… — с подобающей скорбью ответствовал Аполлон Митрофанович.

— Так вот — непосредственное исполнение этого дела я решил возложить на вас… — как на знатока лесных дел — чуть не добавил он. Там немало работы по нашему ведомству — перевозка грузов для строительства, поставки хлеба — ведь дорога до Екатеринбурга то еще толком в строй не ведена а тамошняя недалеко ушла от горнозаводской узкоколейки. Да вообще догляд государственного человека необходим в этом деле…

Сейчас, господи Кривошеин я не могу отвлечься от подготовки к торжествам во Владимире Но я намерен сразу после их окончания посетить Невьянск и окрестности — как только такая возможность появится. Тем паче это необходимо из за вопросов связанных с будущим сибирским путем. Я надеюсь что не буду разочарован.

Думаю дела касающиеся лесных концессий могут подождать, — как бы между прочим бросил он. И напоминаю — это поручение Государя и от того как я и вы его выполните зависит и отношение к нам нашего обожаемого монарха.

Когда Кривошеин с поклоном вышел Сергей Юльевич позволил себе усмехнуться. «Вот вы у меня где!» — сжал он внушительный кулак. Не на того напали! А завтра у Бунге собиралось совещание — кроме его там будут Плеве, Победоносцев и министр государственных имуществ Островский — все о том же — обсудить помощь невьянским погорельцам. И он уже кое что подготовил…

Извлечение из Указа Е.И.В. от 30 мая 1890 года

«Объявляем об открытии с 10 июня сего года по всей империи Российской сбора пожертвований в пользу пострадавших от пожара в г. Невьянске 23 мая сроком на один год. Поручаем Министерству Финансов организовать прием средств от частых лиц обществ распоряжением властей Российской империи и их направление в распоряжение особого комитета.

…Оплатить вырубку и транспортировку леса по железной дороге из собранных средств комитета…

…Министерству Путей Сообщения выделить 2 000 вагонов управления Уральской железной дороги по льготной оплате: 2 копейки за вагон-версту для перевозки леса в Невьянск…

Следующим предполагался доклад Кауфмана — тот просил принять его по срочному делу.

Начальник охраны был как всегда серьезен и озабочен. Но на этот раз более чем обычно — похоже дело было неприятное.

— Государь, — начал он. Мне весьма огорчительно говорить об этом — ибо дело касается заслуженного человека и военачальника. Но мой долг повелевает сообщить ставшие мне известными по случаю сведения.

— Объяснитесь, Александр Александрович… У Георгия даже промелькнуло некое раздражение — тут бедствие невьянское — с ним бы разобраться…

Бывший конноартиллерист уложился в пять минут.

Кауфман как знал Георгий изучал старые дела разнообразных нигилистов — всё старался найти способ улучшить монаршью охрану. И наткнулся на донесение жандармского управления покойному графу Толстому аж от марта одна тысяча восемьсот восемьдесят четвертом года.

«…Майором Тихоцким велись в Петербурге беседы на политические темы с генералом Драгомировым, занимающим пост начальника Николаевской академии Генерального штаба. Разговоры эти, которые касались между прочим вопроса о задачах военной революционной организации, Драгомиров заключил, по словам Тихоцкого, следующею дословною фразою: «Что же, господа, если будете иметь успех — я ваш».

— Кто этот майор? — вымолвил Георгий несколько раз перечитав бумагу. Распорядитесь немедленно выяснить и доставить в Петербург! (Он сейчас подполковник а то и полковник.).

— Это я сделал в первую очередь Ваше Величество. Только сегодня утром пришел ответ из Генерального Штаба. Майор Тихоцкий, Ардальон Вениаминович, скоропостижно скончался в августе того же года в Пензе — на пути к новому месту службы в Тифлисскую губернию.

Георгий молча кивнул отчего-то вспомнив что у «вольных каменщиков» по слухам был обычай — «заснувшего» — сиречь без разрешения отошедшего от дел либо уличенного в неповиновении брата травили ядом не оставлявшим следов.

— И что вы думаете об этом — господин полковник? — сухо и негромко спросил царь.